Счастье Ангела
Шрифт:
– Ты на исповедь пришла, девочка?
– обращается ко мне пожилая женщина в платке.
– Или хочешь службу тоже заказать за Ангелину? Видишь, сколько людей? И все молятся за одного человека. Куда же ты?
– кричит она мне вдогонку, когда я уже убегаю.
Нельзя мне здесь находиться. Нельзя. Не мое это место. Не для меня. А где сейчас мое место? Где мой дом? Еще сутки назад у меня было все, о чем можно только мечтать. А сейчас…
Сейчас у меня ничего и никого нет. А главное, я саму себя потеряла навсегда. Начался настоящий
Теперь мокрая насквозь. Но дрожь вовсе не от холода и насквозь промокшей одежды. В кармане джинс нащупываю ту самую последнюю мелочь. На горячий чай должно хватить точно.
– Куда идешь?
– зло цедит официант одного невзрачного кафе, в котором есть желание выпить чай и переждать ливень.
– Я хочу согреться и заказать чай.
Никогда на меня никто в жизни не смотрел с таким презрением и брезгливостью. Что же Еся привыкай. Теперь на тебя все так будут смотреть. Даже те, кто еще вчера клялся, что так сильно любит тебя.
Все правильно. Так и нужно смотреть на тварь, убийцу и дрянь. Теперь эти взгляды всех станут моим собственным проклятием, которое будет еще очень долго мне сниться.
– Вон пошла, здесь нет места, кто торчит. Вали в притоны, там как раз найдешь быстро для себя применение. В жизни до такой бы не прикоснулся. Пиздуй отсюда, пока полицию не вызвал. Они и чаем угостят и не только чаем. Может так и нужно сделать? Поработаешь своими дырками.
Не дослушиваю, снова срываюсь. Бегу, бегу со всех сил. А бегаю я очень быстро. Холодный дождь застилает путь. Ничего, никого не видно. Но зато слышно. Всех слышно.
– Убийца! Убийца! Убийца!
– Нет!
– что есть сил ору и обращаюсь к небу, падаю на колени и снова кричу.
– Нет! Нет! Я не хотела! Я не она, не она! Не она!
Но в голове только ее смех, снова ощущаю ту боль на плечах, на всем теле, которая всегда была после ее визитов.
– Нет!
– закрываю уши ладонями!
– Нет! Умоляю, оставь меня! Уйди! Не мучай! Прошу!
Плач срывается на крики, крики на ор.
– У тебя мое лицо. В любом отражении ты всегда будешь видеть только меня.
– ее последние слова мне.
– Нет!
– крик из последних сил. От боли начинаю царапать свое лицо. Не хочу его, не хочу такого.
– Есь… Есь.
– слышу голос Ильи. Поднимаю глаза и вижу несколько машин, которые фарами светят прямо на меня.
– Есь, что ты с собой сделала?
Мне не видно из — за света их лиц, но зато им хорошо видно мое, уже окровавленное. Только дождь и эта ночь свидетели моего окончательного падения и безумия. Мне не сбежать, не смогу. Здесь вся дядина охрана, и они мигом меня остановят.
– Есь, это я. Все хорошо. Тебе никто не причинит зла. Пошли ко мне. Я люблю тебя, Есь.
– Илья протягивает ладонь.
– Нет!
– откидываюсь немного назад и ползу по земле назад.
– Нет! Не подходи! Не подходи!
– Есь!
– голос Ильи срывается и дрожит.
– Есь, я люблю тебя, больше жизни люблю.
– Нельзя, меня нельзя любить. Не подходи!
– прошу, умоляю его. Если бы ты только знал, насколько сильно я тебя люблю. Но признаться в этом не могу.
– Есь.
– поворачиваюсь в сторону. Дядя. Он тоже здесь. Выставляет руки в примирительном жесте.
– Иди ко мне. Давай, как в детстве, Есь. Ты же помнишь? Всегда, когда тебе было страшно, я был рядом. Я знаю, сейчас тебе страшно. Но мы все выдержим. Иди ко мне.
Но не я поднимаюсь к нему навстречу, а он ближе подходит. От него я не уползаю. На него душа еще откликается.
– Вот и все, моя девочка.
– дядя присаживается на корточки и притягивает к себе. Прижимает так крепко, как будто боится, что растворюсь, исчезну совсем. Гладит меня, целует щеки. Я только и могу, что уткнуться в его грудь и рыдать навзрыд.
Мы так и сидим под дождем при ярком свете луны, пока я не чувствую легкое покалывание в области шеи. Тело моментально расслабляется, глаза слипаются, только и успеваю услышать:
– Прости, малышка. Прости!
– дядя тоже плачет.
– Но так нужно. Прости меня, Еся!
глава 62
Влад.
Вот уже две недели Лина никак не приходит в себя. Состояние тяжелое, но стабильное. Мое же состояние… Да похер на него. Две недели адища, самого страшного в моей жизни. Столько же и Еся находится в этой клинике.
Когда мы с Ильей приезжаем сюда, я с замиранием сердца боюсь брать телефон, когда звонят из больницы, где Лина. Когда уже с Линой, наоборот, сжимаю телефон, когда звонят отсюда. И так по кругу. Так каждый день. Изо дня в день.
Ездить по разным больницам помогает меньше сталкиваться с Борцовым. Ни уговоры сына, ни крики Руслана, ничего не помогает совладать с собой, стоит только посмотреть на него и чеку в момент взрывает.
Мы не по разу еще раз набивали друг другу морды и по очереди ходили с багровым лицом. Не раз наставляли друг на друга и пушку прямо при наших пацанах. Поэтому такие отъезды нам обоим только на руку.
Наша общая ненависть достигла своего предела, своей катастрофы. Секунда и произойдет ядерный взрыв, который уничтожит все живое вокруг.
Поэтому в этот самый момент битый час сижу в этом шикарном кабинете, который уже знаю наизусть. Сижу и все еще отчаянно надеюсь услышать хоть какие — то утешительные новости об Еси. Но увы… Каждый раз одно и тоже.
И не важно, что все это говорят совершенно разные врачи. Даже в выборе докторов у нас с Борцовым идет беспощадная война. Мы по очереди ищем с ним разных психологов, психиатров, да кого угодно, кто только может помочь.