Счастье дается всем. Книга 1
Шрифт:
Ильгерда извивалась на полу. Когда всё её тело показалось из-за полотна, вёльвы увидели над спиной женщины плотную чёрную кубышку на жирной, змеевидной ножке. Ее корни скрюченными щупальцами обвязали женщину за пояс, прогрызлись к позвоночнику. Кубышка, предвкушающе подрагивала, желая распуститься, но видимо, время ещё не пришло…
– Успели! – одними губами шепнула Хейд и приказала также еле слышно: – Семенную коробку арканом затяни у самого основания на счёт три.
Раньше Янника испугалась бы кидать аркан. Да и как? С её-то навыками? Кинешь – а он улетит неведомо куда, да хоть к потолку… Но дымный аркан –
Между тем Ильгерда увидела вёльв. И её пугающий, ощеренный рот засмеялся страшно и бесшумно. Женщина не могла подняться – мрачный чёрный цветок прижимал её к полу всей своей силой, но ползти – позволял.
Хейд умело крутанула верную каддару в руках, и отсвет её лезвия белой чертой резанул один чёрный корешок. Ильгерда зарычала и, извиваясь, поползла вперёд, страшно карябая деревянный пол острыми, чёрными ногтями.
– Два, три! – только и успела громко крикнуть Вёльва.
Но Янника давным-давно понимала Хейд с полувздоха. И на счёт «три» плотный аркан уже летел, затягивая чёрную кубышку у самого основания. Старая вёльва сделала один лёгкий, пружинящий выпад, и воздух прочертило острое лезвие каддары, вспарывая пространство.
Семенная коробка страшного цветка, отрезанная ровно над дымной петлёй, с грохотом и треском повалилась на пол.
Ильгерда закричала страшно и хрипло. Острые ногти рук, изламываясь, старались вернуться туда, к спине, чтобы спасти чёрный цветок. Но не находили его. И рвали в бессилии всё, что попадалось на пути. Собственную плоть. А чёрные щупальца корней, почувствовав неладное, вдруг стали стягиваться к самому основанию, росшему из позвоночника, вырывая по пути куски женского тела, к которому цеплялись не один день. Словно вода в воронку, утекала чёрная тварь в женский крестец…
Ильгерда ещё раз захрипела и затихла. И красная кровь выступила на тех местах, где крепилась чёрная дрянь к телу женщины.
– Мы победили? – осторожно спросила Янника.
Но Хейд покачала головой:
– Сейчас будет самое страшное, моя девочка. Неси молоток, гвозди и полунные скобы. Будем Ильгерду спасать.
***
Руки и ноги Ильгерды, перевязанные рваной простынёй, стащенной тут же с кровати старого Транума, и прикрытые железными лунными скобами, Янника прибивала к полу сама. И хотя сердце тряслось, заячье, руки делали своё дело. Снежная дева, помоги! Раз – и молоток взлетал вверх, чтобы с резким стуком вбить в старый пол крепкий длинный гвоздь. И как с первого раза попадала в узкое отверстие скобы? И как ни разу не промахнулась? И как сил хватило? Повезло? А может, у Янники впервые не было права на ошибку… Кто знает?!
Но рядом была Хейд, крепко державшая Ильгерду в неподвижности. Вёльва давно срезала с тела женщины одежду, и Яннику чуть не вырвало, когда она увидела, во что превратила тело этой молодой женщины чёрная дрянь. У самого крестца зияла открытая рана, поверх которой плотной преградой, не дававшей чёрной дряни раствориться внутри, без остатка, сверкал кусок Янникиного аркана.
– Хорошо затянула, доченька! – похвалила Хейд и снова потянула из волос дымную нить.
Наделали острых крюков.
– Я тихонечко за аркан вверх потяну, – объясняла вёльва, –
К концу четвёртого часа на поверхности оказался последний чёрный корень. Время пролетело – Янника и не заметила, лишь поняла что всё страшное закончилось, когда вёльва крикнула:
– Транум, воды вскипяти! И гвоздодёр захвати!
***
Они ещё долго были на лесопилке. Вымыли Ильгерду, обложили листами болотницы открытые раны, наварили укрепляющего и противовоспалительного отвара.
– Дочка твоя проспит с неделю, не буди! – говорила вёльва Трануму, собираясь.– На рассвете каждого утра давай ей пить по кружке тёплого отвара. Я наготовила. Ему в сенях ничего не будет, там холодно, так что ровно на неделю будет тебе запас. Листы болотницы меняй каждое утро и вечер перед сном. И никому не говори ничего! Ничего! А спросят, где Ильгерда, отвечай, что домой в южный край к мужу уехала. Да поинтересуются, что вёльвы на лесопилке делали, говори, что купальню для Янники заказывали. Лучший лес смотрели. А мне потом доложишь, кто подробнее всех расспрашивал. Хорошо? Ну, держись, отец. Теперь только от тебя всё зависит.
Транум кланялся поясно и благодарил. Хотел руки целовать, да вёльвы не позволили. Кинулся было к сундучку с деньгами, да Хейд так зыркнула, что старик осёкся. И заплакал скупыми мужскими слезами, благодаря вёльв за помощь, а Снежную деву за благословение.
– А купальню твоей девочке я сам построю, – сказал он на прощание, – вот как Ильгердушка поправится, так и приду! И отказ твой не приму!
Хейд улыбнулась и обняла старика:
– Как поправится, приходи, отец! Отказу не будет…
И усевшись в лохань, потому как сил ставить преграду уже не было, укутавшись плащами, вёльвы полетели низко, огородами, чтобы лишний раз не привлекать внимание. И в дом свой залетели с пустыря.
А потому сразу и не заметили одинокой фигурки, стоящей у порога с дорожным узелком.
Глава 21
С того страшного и очень важного дня жизнь Янники не пошла, и даже не побежала, а по-ле-те-ла. И способствовало этому сразу несколько обстоятельств. Обстоятельство первое. Открыв для себя удивительную новость, что на лохани можно летать… Янника осторожно, чтобы Хейдуша не заметила, сделала несколько удачных лётных экспериментов на стуле, на кадушке и даже на школьной сумке с учебниками. Достаточно было только приказать. И всё! Вообще-то, если честно, не так и легко, ведь там, внутри Янники, происходило многое и сложное, но суть всё равно так или иначе укладывалась в два слова: направленно приказать.
И тогда у девушки возникла крамольная мысль: может, хватит самой таскаться за несколько кварталов каждое утро в школу? Тем более, что сопровождающего у неё теперь не было. Узнав от вёльвы Хейд, что Риг Свенс стал обладателем снежной метки, городской глава распахнул для него двери элитного кадетского корпуса, где готовили детей самых важных и богатых горожан к жизни за пределами Хротгара. Корпус был закрытым, и кадетов отпускали домой только на каникулы. Так что вот так… Пришли, забрали и никого спрашивать не стали: хочу–не хочу… А Янника даже поговорить с ним не успела… Иех!