Счастье само не приходит
Шрифт:
— Вот через недельку, — весело произнесла сестра, — вам позволят уже и ходить.
Лисяк молчал и не сводил с нее взгляда.
— Книжки позволят читать. Я вам принесу интересную книгу про разведчиков. Вы любите читать про разведчиков?
Ростислав кивнул.
— Ну чего вы молчите? — улыбаясь спросила девушка. — Может, мне уйти? Будете спать?
— Нет-нет, — словно очнулся Ростислав, — не уходите. Вы... вы очень хороший человек. Посидите еще.
Но сестра поднялась.
— Я сейчас вернусь. Принесу веточку яблони, — сказала она. —
Опускался вечер. Розовый закат осветил стены палаты и ласковым отблеском лег на бледное лицо Лисяка.
Люди спешно покидали взрывоопасную зону. Одни шли в укрытие, другие — за дорогу, которая находилась в полутора километрах от карьера.
Появились рабочие с красными флажками. Им подчиняются все. Перед взрывом никто не должен оставаться в опасной зоне — таков закон.
Григоренко тоже пошел за дорогу. Проходя мимо группы рабочих, он слышал разговор об опытном взрыве. Каждый такой взрыв является важным событием в жизни комбината. Сегодня — опытный! Оправдает ли он надежды? От взрыва будет зависеть дальнейшая работа всего комбината. Что он принесет? Радость или горечь неудачи? Это волновало многих, но больше всего — начальника горного цеха Борзова. Валерий Ильич совсем забыл об отдыхе. С самого начала до конца присутствовал при заряжании, готовил забои, придирчиво проверял соединения детонирующих шнуров, укладку пакетов.
Послышался предупреждающий сигнал. Значит, ждать уже осталось недолго.
И вот... Казалось, небо с треском раскололось на части. Земля заходила ходуном. Тугая волна воздуха ударила в грудь, лицо. Над карьером взвился густой столб дыма и пыли. Из него до самых туч взлетали обломки гранита.
Хотя не завыла еще сирена, возвещающая отбой, люди начали возвращаться к карьеру. Но в котлован, конечно, никто не спускался. Ждали сигнала. Иногда бывает, что в какой-нибудь скважине заряд и не взорвется.
Наконец сирена оповестила, что все в порядке. Первыми, как стайка воробьев, в котлован кинулись ребятишки. Следом за ними начали спускаться рабочие.
Григоренко не дошел еще до котлована, как дорогу ему преградил мальчишка в роговых очках.
— Дядь директор, а дядь! Знаете, нашу квартиру камнем пробило. Вот такущий камень, — и он сложил два кулака вместе, — на полу валяется.
— А где ваша квартира?
— В бараке, который на снос.
— Ну ничего, строители залатают, — ответил Григоренко.— Теперь вам недолго осталось там жить.
— Знаю! — радостно выкрикнул мальчик и убежал.
У бровки котлована собралась группа инженерно-технического персонала. В центре — Комашко и Борзов. По их лицам видно, что взрыв прошел удачно.
Еще издали Григоренко отчетливо услышал слова главного инженера:
— Вот видишь, Валерий Ильич, и без трех тонн хорошо рвануло. Зачем же было рисковать?
«Значит, начальник цеха все же согласился
Борзов молчал и думал о своем. Стоит ли сейчас сказать правду усмехающемуся Комашко? Взрыв проведен по его, Борзова, расчетам. Ни килограмма взрывчатки он не сократил; и никакого риска в этом, разумеется, не было. Был трезвый расчет. Да, он скажет об этом Григоренко. Мол, наказывайте за самоуправство, виноват. Но скажет потом, немного погодя, не сейчас.
— Ну что ж, Валерий Ильич, поздравляю вас, — пожимая руку Борзову, сказал Григоренко. — Первый раз, а здорово! Так держать!
— Есть так держать, товарищ командир! — ответил, улыбаясь, Борзов и подумал, не обидится ли Григоренко, когда узнает о его выходке. — Можно и лучше подрывать. Нужно попробовать другие виды взрывчатки. Негабариты все-таки есть. Мало, но есть.
Звонок междугородной станции совсем не такой, как обычный. Он всегда кажется более громким и тревожным. Бывает, даже вздрагиваешь от его неожиданной громкости.
— Григоренко слушает.
Сергей Сергеевич прижал трубку к уху плечом, так как руки были заняты — подписывал документы. Но вот он отодвинул в сторону бумаги и трубку взял рукой.
Звонил начальник главка. И хотя их разделяло расстояние в тысячу километров, слышно было хорошо.
— Как идут дела, Сергей Сергеевич? — спросил Шер.
— За первую декаду — сто три процента по щебню.
Конечно, начальника главка прежде всего интересовало другое. Его интересовали гранитные плиты.
Вошел Комашко. Григоренко кивнул, чтобы он садился, и продолжал разговор:
— Машины уже установили. Вскоре приступим к производству.
— Министр требует дать во втором квартале шесть тысяч квадратных метров облицовочной плитки. Это — важный заказ. Сделайте все, что от вас зависит.
— Во втором квартале? — переспросил Григоренко.— Но ведь карьер еще не работает. Мы пока собираем валуны. Это невозможно...
— Как невозможно? — перебил начальник главка.— Вы что, привыкли только к легким заданиям?..
В трубке послышались прерывистые гудки.
— Непосильный, чувствую, заказ? — спросил главный инженер, как только Григоренко положил трубку.
— Шесть тысяч квадратных метров облицовочной плитки!
— Да они думают, что говорят? — возмутился Комашко.— Только-только машины установили. Добыча гранита в карьере совсем недавно начата... Вот вам, между прочим, и ответ на наш спор.
— Вы, насколько помню, против изготовления плит не возражали.
— Я не о том. О вечном нашем споре: не успели машины установить — непомерно высокий план. А дадим шесть тысяч, в следующем квартале увеличат план до десяти тысяч. Попомните мои слова! Теперь понятно, почему другие комбинаты отказались от плит. Пока с нас семь шкур сдерут, они будут преспокойно жить.