Счастье в декларацию не вносим
Шрифт:
Купидон будто по мановению волшебства переместился в центр площади, расставил ноги пошире – для устойчивости, наверное – приложил руки ко рту и завопил: «Капитан а’Дагд! Эй, сеидхе! Слышишь? Иди сюда! Разговор есть, капитан а’Дагд!»
Голос у него оказался мощным, совершенно нереальным – часть их подгузниковской магии, что ли? Так или иначе, раскатился он над домами настоящим громом, много-много раз повторился не затихающим, а странно усилившимся эхом, заставляя стёкла в окнах нервно дребезжать.
В общем, надежд на то, что красавца в Управлении
Зато Эль моментально сообразила, что ей самое время ретироваться. Правда, разумную мысль воплотить в жизнь не дал всё тот же трактирщик, клещом вцепившийся таможеннице в рукав и требующий немедленно оплатить какой-то счёт. А там и а’Дагд подоспел.
Кто бы сомневался?
– Это не я! – поспешно «сдала» купидона Эль. – Он сам! Я только попросила тебя позвать. Вот он и… позвал! Честно, ничего такого я…
Но «безопасник», мрачнее самой грозовой тучи, её, кажется, не только не слушал, но и не слышал. Сеидхе шагнул вперёд, содрал с девушки шляпку, прихватив и шпильки, грубовато ухватив за подбородок, заставил смотреть вбок и вверх.
– Кто? – с явным усилием выдавил сквозь зубы.
– Кто «кто»? – искренне не поняла Эль. – А-а, это. – Таможенница машинально дотронулась до собственной щеки. – Собственно, об этом я и хотела с тобой поговорить.
– Говори, – помолчав, разрешил «чёрный», стиснув её подбородок, будто кузнечными щипцами.
– Может, для начала, ты меня отпустишь? – процедила таможенница, вспомнив, наконец, что ей злиться положено. Зато а’Дагд её действительно отпустил, да ещё и отступил, убрав за спину руки. – Это не «кто», это «что». Стена. Несчастный случай.
– На тебя напала стена? – гаденько ухмыльнувшись, осведомился сеидхе.
– Не она на меня, а я на неё напала! Так получилось. Это на самом деле случайность, а ты идиот!
– Даже спорить не стану, – заверил «безопасник» холодно. – Повёлся на очередную смазливую мордашку.
– Эта мордашка, – Эль с энтузиазмом ткнула себя в скулу, – дико болела. Между прочим потому, что хотела тебе понравится! И не ради кого-то, а ради тебя самого. Вернее, её самой!
– Я ничего не понял, – признался а’Дагд, выдержав очередную паузу.
– Потому что ты идиот! – рявкнула таможенница.
– Это мы уже выяснили, – напомнил сеидхе.
– Да ни демона лысого мы не выяснили! Я тебя люблю! Тебя, а не каких-то там василисков с эльфами. Понял? Но вот бегать за тобой больше не стану! Если нужна, сам найдёшь. И, вообще, провались ты куда поглубже! Уяснил?
– Кажется, – медленно кивнул а’Дагд, – правда, частями.
И тут раздались аплодисменты. Нет, не так. На девушку рухнул шквал, буквально ураган аплодисментов. Хлопали все: трактирщик, купидон, невесть каким ветром сюда занесённый младший а’Дагд, полицейские, парни в плащах и клювастых масках, девушки в форме СМБ – хранительницы пропускного пункта, кентавры-извозчики,
В общем, все, кто на площади в этот момент оказался.
Эль дернулась было за сеидхе прятаться, но чудом, буквально чудом, умудрилась выпрямить спину, расправить плечи, поднять подбородок и спокойно, шагом, а вовсе не бегом, покинуть «арену». Ей даже почти удалось уйти гордой и непобеждённой.
– Эли, а как же твоя программа? – окликнул «безопасник». – У нас же совместимость низкая.
Вот на это достойно ответить таможенницы уже не хватило. Поэтому девушка молча продемонстрировала сеидхе расхожий гномий жест. Впрочем, он и сам по себе был весьма красноречив.
[1] Пресс (здесь) – вид пытки
[2] Милфей – блюдо (закуска или десерт), состоящее из слоёв (овощей, фруктов или ягод), проложенных тонким тестом.
[3] Песто – соус
[4] Киш лорен – пирог с заливкой из сливок и яиц
[5] Эскарго – горячее блюдо из улиток, чеснока и масла.
[6] Гальюнная (носовая) фигура – украшение (статуя) на носу парусного судна.
15 глава
В доме должен править кто-то одна!
Из трактата «Наставления начинающим жёнам»
В любых языках существуют особые слова, сами по себе значащие не многое, зато очень многое обещающие. Например: «Нам нужно серьёзно поговорить» – стоит услышать такое от родителей, начальника или супруга, как сердце сразу уходит в пятки, даже если никакой вины за собой не чувствуешь. Или вот ещё: «Мы пока не выяснили, разбираемся…» – особенно «радостно» получить эдакое от врача или работника банка, в котором хранится всё, что сумел заработать непосильным трудом.
Но и у этих слов есть свой эксклюзив, моментом рождающий вопросы вроде: «Успею ли я добежать до ближайшей границы?» или: «Мыло точно в ванной лежит, а где у нас верёвка?». Как правило, эти фразы особо впечатляют мужчин. Стоит в их присутствии произнести что-то вроде: «Дорогой, мы ждём прибавления!» или: «Милый, ты же не против, если моя мама приедет погостить?» – и представители сильного пола буквально на глазах превращаются в малоадекватных, неспособных здраво рассуждать особей. Волшебство это никак не зависит от изначально данного Хранителями уровня интеллекта, всё равно в итоге получается брызгающий слюной разъярённый хомяк. То есть существо, злобно скалящее страшные клыки и одновременно пытающееся забиться задом в норку, откуда его никто не достанет.
– Нир Алек, – ласково, но с настойчивостью голодного упыря нашёптывал слуга, – нир Алек, проснитесь. К вам приехала ваша мама.
– Да, – глухо отозвался а’Дагд, зарываясь лицом в подушку, вот только камердинер никак не соглашался считать себя сном.
– Нир Алек, ваша матушка ждёт в розовой гостиной, – с палаческой нежностью протянул старик. – Уже десять минут тому, как приехала.
– Да, – повторил а’Дагд, резко садясь, – мама. Где мама?
– В розовой гостиной, – напомнил слуга.