Счастье взаимной любви
Шрифт:
— Так временно, пока что-нибудь не подвернется…
— А руки у женщины во что превращаются? Кто тебе их целовать будет, если все пальцы в ожогах, да еще всякими припоями воняют!
Аня безрадостно глянула на мокрую улицу за витриной кафе и протянула безнадежно:
— Мне летом один латыш предлагал в галантерее продавщицей работать…
— И того хуже! — решительно возразила Сарма. — Всяких кобыл обслуживать. У них одна задача — скандал устроить, себя показать! Да еще заведующий к тебе в кровать на халяву полезет, пообещав, что квартальную премию
— Но что-то же можно найти… Как-то неохота мне иностранцев у гостиницы клеить.
— Э-э… Да ты никак влюбилась! Точно! А я-то голову ломаю, отчего у тебя портрет лица светится, будто лампадным маслом смазали! И придурь в глазах появилась!
— Не лезь в мои дела, — сердито сказала Аня.
— Молчу, молчу! — хихикнула Сарма, оглянулась и сказала вкрадчиво: — А на счет иностранцев у гостиницы, Аня, тут такая вещь… Мы с тобой хоть и за деньги, но все-таки выбирали, с кем идти, а кого по боку бортануть. Но если по-настоящему, серьезно этим заниматься, выбирать не придется. Кто потребует, с тем и попрешься. Что пожелает, то и будешь вытворять. А иностранца не подвернется, так окажешься в компании какой-нибудь сволочи, поставят тебя в позу и засадят во все дырки. Хором в несколько человек, вот ведь как.
— Что, они от этого удовольствие получают? — раздраженно спросила Аня.
— А ты попробуй!.. Выходит, что получают. А то еще какая-нибудь грязная дрянь начнет тебе в рот свой вонючий прибор совать, а сам моется и белье меняет только по праздникам. Вот и будешь ты его мочалку сосать до одурения. Радостей, сама понимаешь, мало. А в заключение изобьют до крови и выгонят без денег. А то раз одни гады милицию вызвали, заявили, будто у них деньги вымогают… К тому же есть и еще одна страшная, но поначалу незаметная штука…
— Какая?
— Да водку жрать приходится кастрюлями! Сперва чтоб по пьяни легче себя превозмочь для этих дел, потом для общего веселья. Со временем привыкаешь и пьешь как воду, сама не знаешь, зачем. Хорошо еще, если вовремя очухаешься. Так что это занятие далеко не из самых сахарных.
— Ладно, — апатично ответила Аня. — Что-нибудь подвернется, я голову ломать не хочу. Даст Бог день, даст пищу.
Она видела, что и Сарму не слишком волновала безрадостная перспектива на ближайшие дни. Понятно, у нее заначки на черный день были, потому она и не суетилась.
Сарма поколебалась, закурила и сказала нехотя:
— Вообще-то можешь поговорить с Киром… Он хоть и трепач, но мужик неплохой. Связи у него большие, может помочь.
— А ты?
— Мне он не доверяет. Я его продала по глупости на одном деле, и мы теперь в контрах. Учти, бесплатно он тоже для тебя ничего не сделает. В постельном варианте ты его не интересуешь, но других услуг потребовать может. С ним надо быть поосторожней. Лучше всего, если есть возможность, самого его держать на крючке. А может, все-таки, махнем на юг? Там сейчас бархатный сезон, публика на морях теперь солидная…
— Не хочу, — равнодушно ответила Аня, поскольку туманные
Сарма поняла ее по-своему.
— Ага! Я и забыла, что у тебя сейчас великая любовь! Какой там юг! Ты же каждую минуту ждешь, когда тебя поманят да позовут на прогулки под луной! Ладно-ладно, молчу!.. А с Киром Герасимовым все-таки поговори.
— Тоже не хочу. Он трепло.
— Не скажи.
Они проболтали еще полчаса и пришли к выводу, что жизнь прекрасна, если не вешать нос раньше времени, и коль скоро птицы небесные не жнут, не пашут и не собирают в житницы, а Господь Всемилостивейший не дает их в обиду, то, следовательно, они, две интересные дамы, с голоду не погибнут.
При расставании договорились, что после того, как Мишель Шломович отбудет из своей квартиры в края неведомые, Сарма со своими вещичками переберется в комнатушку Ани и по тому поводу они устроят великосветский прием, отобрав людей для души приятных, достойных и приличных.
Разошлись, и Аня отправилась разыскивать Кира Герасимова. Задача оказалась несложной. Продавщица Антонина в магазине «Сакта» сказала, что Кир был утром и собирался купить зонтик. Марта в магазине мужской галантереи подтвердила, что Кир зонтик купил и вместе с дружком Мулей пошел обмывать его в кафе «Ротонда». В «Ротонде» Аня Кира не застала, разминувшись в несколько секунд, но ее направили оттуда на Главпочтамт, где Кир ежедневно получал корреспонденцию «до востребования».
Там его Аня и настигла вместе с коренастым Мулей, который был сверх всякой меры волосат и прятал лицо в неряшливой бороде.
— Анна Блистательная! — обрадовался Кир, увидев ее. — А мы-то мучились, с кем нам пойти пообедать!
— Я не голодная, — сказала Аня.
— Ага! А почему у тебя алчный блеск в глазах? Влюбилась, что ли? Все равно, пойдем с нами в «Стабурагс»!
— Мне надо с тобой поговорить. — Аня произнесла фразу, стараясь придать голосу многозначительность и таинственность.
— Конфиденциально?
— Да.
Кир глянул на нее без улыбки, и Аня поняла, что ее крючок он уже начал заглатывать.
— От Мули у меня тайн нет. — Кир обнял низкорослого дружка за плечи.
— Как хочешь… Тут вечером на вокзале я влипла…
— Подожди! Муля, двигай на моторе в «Стабурагс», закажи нам по хорошей свиной отбивной, и чтоб из нее обязательно торчала косточка! Да они мои вкусы знают! И бутылку хорошего сухого вина. Для меня найдут. А мы пойдем пешком.
Муля молча принял от него деньги на мотор и отошел.
— Осень наступает, терпеть не могу это время, — сказала Аня, неторопливо двинувшись по улице.
— Летом птичкам жить веселей! — засмеялся Кир. — А ты разве ни к какому меценату-благотворителю не прижата? Тебе разве не перепадает кусок хлеба хотя бы без масла?
— Нет. Кончилось вместе с летом.
— Понятно. Совсем на мели?
— Почти.
— Хреново. Но мы потом обсудим этот вопрос. Так что и когда с тобой случилось на вокзале? Это имеет отношение ко мне? Я правильно понял?