Счастье взаимной любви
Шрифт:
— Идите вы к дьяволу, ребята! — пробормотал Виктор и прихлопнул дверь.
Все кончилось так же резко и неожиданно, как началось. Обессилев, он выпустил ее из рук. Аня плашмя упала на ковер, больно ударившись коленями, а Олег отошел, распахнул двери и потребовал:
— Дай выпить.
Двери закрылись, спальня вновь погрузилась в темноту. Аня полежала несколько минут на ковре, пытаясь понять, что произошло, что она чувствует и что, собственно говоря, делать дальше. Во всем этом зверстве и боли было что-то щемяще-острое, обида мешалась с восторгом, и
Она встала, сдернула с постели покрывало и забралась под одеяло. Голова гудела, болела левая скула. Аня побаивалась, что к утру под глазом расплывется радужный фингал.
Она вспомнила, как минувшей весной в гостинице городка Сигулда один тщедушный и кривобокий эстонец бил ее мокрым полотенцем изо всех своих хилых силенок, брызгал слюной и требовал, чтоб она кричала. А ей вовсе не хотелось кричать, но потом оказалось, что стоило только чуть пискнуть, как весь сеанс тут же заканчивался — эстонца скрючивало в пароксизме, словно он страдал падучей, и никакого продолжения естественного порядка не следовало. Если не считать того, что потом он падал на колени, целовал Ане ноги, извинялся, рыдал, купал в теплой ванне и укладывал спать, словно ребенка. А перед прощанием отдавал все деньги, что привозил с собой в командировку из Таллина, даже на чай в поезде себе не оставлял. Все мужики — уроды. Считают, что нужно — взять. Проявить мужество. В их тупые головы и мысли не приходит, что все можно получить добром и это получится во сто крат прекрасней.
«Хорошо, Олегушка, — решила она, — ты у меня получишь, милый, радости в твоем репертуаре».
В дверях квартиры прозвучал звонок, потом послышался веселый девичий голос, и Олег вернулся в спальню.
Не включая света, он подошел к кровати и постоял, словно оценивая непонятную ему обстановку.
— Ты еще здесь?
— Да.
— Тебе что, нравится, когда тебя бьют?
— Нет. Не знаю.
— Шлюха ты, — сказал он убежденно и упал рядом с ней. — Натуральная шлюха.
— Может быть, — монотонно ответила Аня. — Но я же сама осталась. Зачем надо было меня бить? Я сама хотела.
— Ты нас продала, — сказал он в подушку, но убежденности в голосе не звучало.
— Неправда. Ты сам этому не веришь. Папашка Штром послал меня сказать цыганке, чтоб она выходила. Вот и все. Никто за вами утром не придет. Ты просто трус.
Она приготовилась к тому, что он сейчас снова ее ударит, но он лежал неподвижно.
За дверью спальни снова зазвучала музыка и что-то загремело — похоже, уронили стул.
— Шла бы ты домой, — вяло сказал Олег.
— В чем? Ты мне платье разорвал.
— Тогда спи.
Он повернулся на бок и застыл, но дыхания его не было слышно. Аня понимала, что он не спит, быть может, пытается понять, что произошло, а может, ждет появления милиции с ордером на его арест.
Через полчаса в соседней комнате начался крикливый скандал, а потом хлопнула входная дверь и наступила полная тишина. Скорее всего Виктор ушел со своей подругой — провожать ее, а может, решили ночевать в другом месте.
— Обними
Она понимала, что сейчас все решится: или она получит пинка и вылетит головой в ночь, или он будет другим, потому что существовать в состоянии озверения просто невозможно.
Размышлял Олег около минуты, потому повернулся к ней, обнял обеими руками, прижал к себе и проговорил тихо и мягко:
— Шлюха ты… Но редкая шлюха. Чем-то ты меня задела.
От вспыхнувшего разом острого желания она мелко задрожала и тут же поняла, что он это почувствовал. Руки синеглазого стали сильней и мягче, Аня обхватила его шею и плавным сильным движением перевернула Олега на себя.
Потом все получилось так, как она и мечтала на вокзале, при встрече у телефона-автомата и потом, когда Олег и Виктор догнали ее около Управления милиции.
Они заснули одновременно, обнявшись, и Аня провалилась в небытие до утра.
За окном прогудела электричка и прокукарекал петух, невесть откуда взявшийся здесь. Потом сытыми голосами заворковали голуби.
Аня осторожно выскользнула из рук Олега, и он, сонно пробормотав что-то, перевернулся на спину.
Аня прислушалась — в квартире было все так же тихо; судя по всему, Виктор со своей подружкой так и не вернулись.
Аня откинула одеяло и села на бедра Олега верхом. Он опять не проснулся. До того мгновения, как она, размахнувшись, ударила его по щеке, хлестко и сильно. Он открыл глаза, удивленно дернулся и попытался закрыть лицо руками, но Аня продолжала безостановочно бить его по голове, свирепея с каждым ударом. Он убрал голову в руки и не сопротивлялся, не издавал ни звука. Из губы у него потекла тонкая струйка крови; наконец он сказал тихо:
— Перестань…
— Ну, давай! — крикнула она. — Ты можешь?! Ты хочешь?! Данай же, сука, покажи, на что способен! Получай, что любишь! Ну?!
Она привстала, выгнулась дугой и тут же зашлась в зверином рычании, которое продолжалось, казалось, бесконечно.
Виктор появился часа через полтора с банкой пива в руках. Бесцеремонно распахнул двери в спальню и бодро крикнул:
— Подъем, леди и джентльмены! Через час моя тетка явится для проверки нашего морального облика! Попьем пивка и начнем новый светлый день!
— Привет, — буркнул Олег, садясь на кровать.
— Привет, — ответила Аня, болезненно ожидая новой смены его настроения.
— Мама миа, Санта Лючия! — удивленно закричал Виктор, увидев на полу разодранную одежду Ани. — Ну и страсти у вас тут разыгрались! Трусы в клочья! Как же тебя голую на улицу выпускать?!
— А я никуда не пойду! — хихикнула Аня.
— Ага! Оно бы неплохо по замыслу, но тетка моя придет, вот в чем беда! Ладно, что-нибудь придумаем.
Аня выскользнула из-под одеяла, завернулась в покрывало и пошла в ванную. Вода в кранах оказалась холодной, но это было только к лучшему. Поеживаясь и повизгивая, она стояла под струей душа до тех пор, пока окончательно не заледенела, потом старательно причесалась и вышла на кухню.