Счастлив по собственному желанию
Шрифт:
Чтобы выполнить задуманное, мне необходимо было уговорить ее отпустить последнюю ниточку, связывающую ее с реальной жизнью. Надо было, как говорят в таких случаях моряки, отдать концы. Иначе падение грозило растянуться еще на несколько лет. Этого допустить было никак нельзя, поскольку через пару лет, даже упав с лезвия, это ни к чему бы хорошему не привело - при таком-то психическом истощении. Она все еще боялась этого падения в никуда. Но даже для того, чтобы удержаться в том состоянии, в котором она теперь оказалась, и то требовались огромные усилия. Как мне было объяснить ей, что нечего цепляться за такую жизнь? Я бы, например, на ее месте не стал. Но я-то был на своем месте, а она на своем, так что такой
<Диоген жил в бочке. Когда же его спросили, где будет он жить, если украдут бочку, невозмутимо ответил: "Останется место, которое занимала бочка".>
Тогда я сказал ей, что вся ее беда в том, что она страдает от полумер: мужа она не любит, но не разводится, детей она любит, но ничего для них не может сделать из-за своей болезни, хочет работать, а думает о смерти. Короче говоря, сплошной разброд и шатания. "Создается впечатление, что вы постоянно пытаетесь кого-то обмануть и причем в первую очередь себя: хотите одно, а делаете другое", - сказал я в заключение и увидел слегка раздраженный взгляд, благодаря чему понял, что сопротивление давно назревшему падению еще до конца не сломлено. И тогда я решился рассказать ей о том, как большинство людей пытаются покончить жизнь самоубийством.
<Друг, не бойся ошибок. Ошибки - не грехи. Ошибки - это способы создания чего-то нового, отличного, возможно, творчески нового.– Фредерик Пёрлз>
Согласно данным беспристрастной статистики, только один из десяти суицидов заканчивается смертельным исходом. Остальные же переходят в госпитализацию: или в токсикологическую реанимацию, или на травматологическое отделение, или сразу же в психиатрию. Так что если у кого-то такие планы уже были, то знайте, что жить значительно легче, чем пытаться свести с ней счеты. Поберегите силы для лучшего. Но я отвлекся.
Итак, я поведал ей о девяти из десяти самоубийств. На психиатрическом жаргоне такие самоубийства называются еще так: "смертельная доза минус одна таблетка". Что это значит? А значит это то, что если самоубийца и решается на этот шаг, совершает это безумное действие, то в душе его решимость далека от ста процентов. Что, впрочем, и не странно, поскольку инстинкт самосохранения на то и инстинкт, чтобы защищать нас от категоричности и наивности нашего мышления. Поэтому, принимая какие-то препараты в целях отравления, человек инстинктивно "недоедает" одной таблетки до смертельной дозы. Если он решается выброситься с балкона, то последний оказывается, например, не шестым, а пятым. Если он хочет отравиться газом, то начинает это незадолго до того, как кто-то должен будет войти в это помещение. И это не игра, не симуляция - это действия разумного и мудрого инстинкта самосохранения.
Надо жить, дамы и господа! Когда я сам однажды оказался в реанимации, то услышал от своего врача замечательную фразу: "Христос терпел и нам велел". Что ж, это правда, и это хорошо. Наше подсознание всегда надеется на лучшее, и в этом смысле оно значительно разумнее и мудрее нашего "ученого" сознания, тяготеющего к тоске и унынию. Подсознание, внутренние силы всегда дают нам шанс - прислушайтесь к себе, это важнее тысячи лекций и миллиона нравоучений. Вот об этом я и рассказывал своей пациентке. Она отвернулась, и ее взгляд безотчетно устремился в окно. В комнате стоял полумрак, шикарные гардины прикрывали окно почти наполовину, за окном валил снег и завывал холодный ветер. Вдруг она глубоко вздохнула, выдохнула и замерла.
Прошло 10, 15, потом 20 и 30 секунд... Дыхание не возобновлялось. Я не знал, на что решиться: то ли заставить ее очнуться, то ли разрешить ей "падать" и дальше. А так как именно это ей и было нужно, то вмешиваться я не торопился, хотя тем временем оживил все свои знания по вопросам peaнимации
Прошла еще пара минут, и она, повернувшись ко мне, спросила: "Хотите кофе?" Тут пришла и моя очередь прослезиться. Мы пошли в столовую, она сама приготовила нам кофе, отправив горничную, оторопевшую от такой самостоятельности своей хозяйки, в магазин за цветной капустой. Уже за кофе я узнал, что же с ней произошло. Оказывается, в молодости, около 20 лет тому назад, она уже пыталась покончить жизнь самоубийством, и именно по рассказанной мною схеме: смертельная доза минус одна таблетка. Исход был типичный: ее нашли друзья, студенты-медики, сделали ей промывание желудка.
Потом она заснула, а проснувшись, обнаружила себя в темной незнакомой комнате. Дверь была слегка приоткрыта, и из коридора в комнату падал тонкий луч желтого света. На кухне слышались голоса. Друзья, обнаружившие ее, решили обойтись собственными силами и не привлекать внимания родителей, "общественности" и вездесущих комсомольско-партийных органов. И теперь, спрятав мою подопечную, они ждали, пока она придет в себя, чтобы разойтись по домам со спокойным сердцем. Голова кружилась, она чувствовала слабость и продолжала лежать на кровати, смотря на свет в дверном проеме. Через какое-то время в комнату вошел тот, из-за которого, собственно говоря, все и случилось (впрочем, он об этом, по-видимому, не знал). Увидев, что она проснулась, он мягким и нежным голосом спросил: "Ну, как ты? Хочешь кофе?"
<Христос умер не для того, чтобы спасти людей, а для того, чтобы научить их спасать друг друга. Это, разумеется, грубейшая ересь, но это также и неоспоримая истина.– Оскар Уайльд>
Когда я рассказал ей про суициды, вся эта картина встала перед ее глазами. И ее охватила такая невообразимая тоска, что ей на мгновение показалось, что жизнь кончилась. То, что она не дышала, она не помнила, ей просто показалось, что она провалилась куда-то, во что-то темное и пустое. Ощущение обреченности, конца было полным и столь же реальным, как ощущение жизни до болезни. В этом своем видении она падала и падала, пока не заметила льющийся со стороны желтый свет. Ее падение приостановилось. Она посмотрела на этот свет и почувствовала запах кофе. Этот банальный для большинства из нас запах принес в ее душу такую радость и спокойствие, что она расплакалась от счастья.
<Если пациент собирается покончить со своими прошлыми проблемами, он должен покончить с ними в настоящем. Он должен понять, что, если прошлые проблемы были действительно прошлыми, они перестают быть проблемами и они, конечно же, перестают быть нынешними.– Фредерик Пёрлз>
Теперь вернемся к ее юношеской истории. Незавершенный, не доведенный до конца суицид стал для нее глубокой и неразрешимой проблемой. Она жалела, что не покончила с собой, поскольку ее отношения с этим молодым человеком так и не наладились, а больше ей так никого и не удалось полюбить. С другой стороны, она испытывала огромное чувство вины, и не столько перед другими, сколько перед самой собой. И она стала падать с лезвия, на котором так долго балансировала. Она отдалась ощущению безвыходности, тупика, которое было в ее подсознании крепко-накрепко сопряжено с жизнью. Когда она дошла до последней точки, страдание отступило, и она увидела свет, а падение остановилось. Осталась вина, но тут она почувствовала запах кофе, который с того далекого вечера ассоциировался в ее подсознании с любовью и всеобщим прощением.