Щелкни пальцем только раз
Шрифт:
– Слушаю.
– Не вешайте трубку.
Томми ждал. Он немного успокоился. Ему пришлось немного подождать. Затем раздался хорошо знакомый голос, ясный и четкий. Голос его дочери.
– Алло, это ты, папа?
– Дебора!
– Да. Почему ты как будто бы запыхался? Ты бежал к телефону?
«Ох уж эти дочери, – подумал Томми. – Вечно критикуют».
– Я же старенький, вот и задыхаюсь, – сказал он. – Как поживаешь, Дебора?
– Я-то ничего. Послушай, пап, я тут прочитала в газете. Может быть, ты тоже видел?
– Правда? Мне ничего такого не попадалось. Во всяком случае, я не обратил внимания. А что?
– Понимаешь, ничего особенного. Женщина, немолодая, она попала в аварию, и ее поместили в больницу. Назвалась она Пруденс Каули, а адреса своего не помнит.
– Пруденс Каули? Ты хочешь сказать...
– Ну конечно. Просто... просто я удивилась. Ведь это же мамины имя и фамилия, правда? То есть это раньше ее так звали.
– Ну конечно.
– Я всегда забываю про Пруденс. Мы ведь никогда ее так не называли – ни ты, ни я, ни Дерек.
– Верно, это имя никак не ассоциируется с твоей матерью.
– Знаю, знаю. Я просто подумала... странно как-то. Ты не считаешь, что это как-то связано с ней?
– Вполне возможно. А где это случилось?
– По-моему, в газете написано, что больница находится в Маркет-Бейзинге. Я почему-то беспокоюсь, хотя понимаю, что это страшно глупо. Мало ли людей с фамилией Каули, а Пруденс на свете сколько угодно. И все-таки я решила тебе позвонить и выяснить. Удостовериться в том, что мама дома и с ней все в порядке.
– Понятно, – сказал Томми. – Все понятно.
– Ну скажи, папа, она дома?
– Нет, дома ее нет, и я совершенно не уверен, что с ней все благополучно.
– Что ты говоришь! – воскликнула Дебора. – Где же она и что делает? Ты, наверное, был в Лондоне по своим дурацким секретным делам столетней давности, чесал язык со старыми приятелями.
– Ты совершенно права, я вернулся только вчера вечером.
– И обнаружил, что мамы нет дома, или ты знал, что ее не будет? Ну же, пап, рассказывай. Я же чувствую, что ты встревожен. Прекрасно чувствую. Что произошло? Мама наверняка снова что-то затеяла, ведь так? Лучше бы сидела тихо и мирно дома, ведь она уже не молоденькая.
– Ей не дает покоя одно обстоятельство, связанное со смертью тетушки Ады, твоей двоюродной бабушки.
– Что это за обстоятельство?
– Одна из пациенток этого дома сказала ей нечто такое, что ее обеспокоило. Эта старушка много чего говорила, и твоя мама стала опасаться за ее жизнь. И вот, когда мы приехали в приют разобрать вещи твоей двоюродной бабушки, мы решили поговорить с этой дамой, и тут выяснилось, что она довольно неожиданно уехала оттуда.
– Но что же тут странного? Это вполне естественно.
– Ее забрали родственники.
– И это тоже естественно.
– Она вдруг решила, что с этой старушкой что-то случилось.
– Понятно.
– Боюсь, что это звучит несколько драматично, но старушка исчезла. Все было обставлено наилучшим образом: подтверждено стряпчими, банком и так далее. Беда только в том, что мы не могли найти концов, так и не сумели выяснить, куда же она девалась.
– Ты хочешь сказать, что мама отправилась на поиски?
– Да. И не вернулась, как обещала, хотя накануне позвонила и предупредила, что приедет. Это было два дня назад.
– И о ней ничего не известно?
– Ничего.
– Неужели ты не мог как следует за ней приглядеть, чтобы она во что-нибудь не впуталась? – строго проговорила Дебора.
– За ней невозможно уследить. Это не под силу ни одному человеку. И тебе тоже, Дебора, если хочешь знать. Тебе известно, как она отправилась на войну и делала такие вещи, которые ее не касались и заниматься которыми ей было совершенно не обязательно.
– Но ведь сейчас дело обстоит совсем по-другому. Она ведь совсем старая. Должна бы сидеть дома и беречь себя. Я думаю, ей просто стало скучно. В этом все дело.
– Ты говоришь, больница в Маркет-Бейзинге? – спросил Томми.
– Мелфордшир. От Лондона час-полтора езды. На поезде.
– Правильно, – сказал Томми. – А рядом с Маркет-Бейзингом есть деревушка под названием Сэттон-Чанселор.
– При чем тут эта деревушка?
– Это долгая история, сейчас некогда рассказывать. Она связана с картиной, на которой изображен дом, стоящий на канале.
– Я что-то плохо тебя слышу. О чем ты говоришь?
– Неважно, сейчас буду звонить в эту больницу в Маркет-Бейзинге, постараюсь все выяснить. У меня такое чувство, что это наверняка твоя мама. При сотрясении мозга люди часто вспоминают то, что с ними случалось в детстве, и только потом, медленно и постепенно, к ним возвращается настоящее. Она вспомнила свою девичью фамилию. Вполне возможно, что она попала в аварию, однако нисколько не удивлюсь, если кто-то стукнул ее по голове. Именно такие вещи случаются с твоей матерью. Она любит вмешиваться в чужие дела. Как только что-нибудь узнаю, немедленно тебе сообщу.
Сорок минут спустя Томми взглянул на часы и с тяжелым вздохом опустил трубку на рычаг. В это время появился Альберт.
– Что же с вашим обедом, сэр? – спросил он. – Вы ничего не ели, а я должен покаяться, начисто забыл про эту курицу. От нее ничего не осталось – сплошной уголь.
– Есть я не хочу, но мне необходимо выпить. Принесите мне двойное виски.
– Несу, сэр, – отозвался Альберт.
Через несколько минут Альберт принес требуемое и поставил рядом со старым, но очень удобным креслом, в котором уютно устроился Томми.