Считай звёзды
Шрифт:
Где-то ближе к пяти утра я сдал позиции и более не пытался уснуть. Проблемы с этим у меня с детства, как-то связано с состоянием сердца, но не особо вдавался в подробности, когда врач расписывал мне возможные ухудшения. Мне кажется, в данной ситуации больше вину на себя берет моя психическая нестабильность. Думаю, когда всё немного уладится, я смогу отоспаться. Надеюсь, это скоро произойдет, а то настолько покачивает при ходьбе, что врезаюсь во все дверные косяки, хотя мечу ровно в проем.
Надо собраться. Иначе буду похуже этой крольчатины, которая выглядит, как вареный овощ.
Завариваю ненавистный мне кофе.
Мешаю сахар, пальцами иной руки растирая сжатые веки. Дрянь, а не утро. За окном серо. И пасмурность поглощает, подпитывая мое стремное настроение. Опускаю руку, опираясь ею на край кухонной тумбы. С неприязнью слежу за тем, как темная жидкость поддается давлению чайной ложки, начав вращаться внутри кружки по часовой стрелке. От запаха воротит.
Хочется дольше пребывать в оглушенном состоянии, но со стороны коридора доносятся шаги, и нет, я точно уверен, что принадлежат они не Райли, поскольку только один человек в этом гребаном доме носит каблуки, чтобы подчеркнуть свое херово самомнение.
Едкий запах алкоголя и духов забивается в ноздри, а ведь Лиллиан ещё не перешагнула порог кухни. Заранее подготавливаю себя к мозговому штурму, примерно представляя схему влияния матери на людей. Она делает все постепенно, мелкими ударами, чтобы заполучить психику испытуемого, взять другого под свой контроль, дабы в дальнейшем было проще использовать в своих целях. Она попытается выводить меня, поэтому подношу кружку к губам, нарочно не обращая никакого внимания на вошедшую женщину, которая зевает, покачиваясь на каблуках, и шумно направляется ко мне, видимо, чтобы так же воспользоваться вскипяченным мною чайником, чтобы приготовить горячий напиток. Знаете, почему я не отхожу, когда она встает рядом? Потому что она ожидает этого. Моей слабости.
— Доброе утро, — приветствует с легкостью в груди, будто всё между нами нормально, и вообще мы — самая обычная любящая семья. Ей даже удается напрячь мускулы лица для естественной улыбки.
— Не разговаривай со мной, — сую одну ладонь в карман кофты, незаинтересованно уставившись перед собой.
— Только утро, а ты уже матери грубишь, — с привычно-фальшивой обидой вздыхает, покачав головой, пока кладет себе две ложки кофе в кружку… Которую я неосознанно отбираю. Правда. Я не смог проконтролировать это действие. Кружка с кроликом. Мать не просто так выбирает её, она будто проверяет меня, и я, блять, иду на херовом поводу. Не могу видеть её лица, ибо подхожу к раковине, но затылком чувствую — женщина улыбается, так как её методы воздействия работают. Первый этап — прощупать почву. Ей требуется понять, каким образом можно влиять на меня. Вот, чем она занимается.
Дрянь. С каждым годом её психологические возможности сильнее, и мне известно, как она развивается — читает литературу, а практикуется на людях. Отрабатывает. Но пусть не думает, что я ни черта не могу против. Напоминаю. Всю жизнь провел с ней бок о бок. Я наблюдал за ней. И, это мерзко признавать, я многое перенял от неё,
Оставляю мать без ответа, промывая кружку куска крольчатины. Женщина с гордым видом берет другую посуду, продолжив готовить кофе. Двигаюсь к тумбе, что стоит у холодильника, и ставлю на неё кружку с кроликом, устремив внимание на пакетик с баночкой витаминов. Не требуется большого количества времени, чтобы моя рука жестко схватила её в охапку и начала пихать в карман кофты.
— Я бы этого не делала, — голос матери звучит за спиной. Не реагирую, спрятав витамины.
— Дилан, — она вздыхает. — Ей нужны лекарства.
— Иди на ху… — проглатываю окончание, желая прошипеть его сквозь зубы, когда в дверях кухни появляется девчонка, неуверенно заглядывающая в серое помещение. Встаю ровно, потянув кружку к губам, и краем глаз наблюдаю за тем, как Райли мнется, но решает войти внутрь. Думаю, ей не нравится присутствие моей матери. Что ж, меня оно так же не устраивает. Янг босиком шлепает по холодному паркету, её голова слегка опущена, пальцы нервно теребят край футболки. Изучаю её лицо, пытаясь понять, в каком она состоянии. Выглядит, конечно, болезненно, словно её долгое время держали в подвале вдали от солнечного света и морили голодом, оттого она такая бледная и тощая. Серьезно, что за режим бабушки? Мне охота её накормить.
Остаюсь внешне невозмутимым, понимая, что шагает девчонка ко мне, и испытываю странное удовлетворение, видя, как умело Райли игнорирует сраное «доброе утро» моей мамки, севшей за стол.
Янг встает сбоку, прошептав что-то вроде: «Привет», — на что остаюсь молчаливым, продолжая следить за тем, как медленно она двигает конечностями, пока берет свою кружку, начав осторожно крутить головой (видимо, из-за боли в ней), ищет фильтр. Поворачиваюсь к столу, не бросаю взгляд на мать и беру фильтр, протянув девушке, которая кивком благодарит, с безжизненным видом наполняя кружку. Держит фильтр, как ребенок, обеими руками, и всё равно проливает немного мимо.
И тут мое сердце немного ускоряет темп. Янг начинает шуршать пакетиком. Она ищет витамины, и я ощущаю взгляд матери на своей спине, ведь она знает, что сейчас моя попытка лишить девушку таблеток провалится. Финчер немного хмурит брови, изучая поверхность других тумб, после чего поднимает глаза на меня, и обычно я рад нашему зрительному контакту, вот только сейчас нервно переминаюсь с ноги на ногу, делая крупный глоток, чем обжигаю горло.
— Ты не видел мои таблетки? — это чертово доверие. Райли смотрит на меня, как на человека, который не солжет ей. Данное обрадовало бы меня в иной ситуации. Как долго я добивался доверия с её стороны? Вот, я его получаю, но одно дело просто вернуть, другое — уметь оправдать. Янг думает, я не обману. И я не собираюсь. Иначе пойду на поводу у матери. Можно подумать, это мелочи, но любая моя ложь отныне имеет вес и будет прибавляться к общей лжи, созданной взрослыми.