Щука с золотыми сережками
Шрифт:
— А сад-то совсем без надзора. — Петя протянул было руку к дереву.
— Оставь! — рассердился Саша. — А вдруг где-нибудь рядом сторож!
Петя отдернул руку.
Пройдя шагов двадцать, они увидели среди яблонь шалаш, возле которого дремал старичок. Старичок сидел на обрубке дерева, над его головой висело ружье. А поближе к дороге на столбе висел плакат с надписью:
— Вот это да… — удивился Петя. — Как здорово! Хочешь съесть яблоко — пожалуйста!
— А сторож зачем же? — кивнул Саша на шалаш.
— А это — чтобы в людях капиталистические пережитки не разыгрывались! — пояснил Петя и сорвал два яблока — себе и Саше.
Саша еще раз оглянулся на шалаш, но старик продолжал дремать.
— Нет, Сашок, тут все правильно. То, что я сорвал яблоко, колхозу не убыток, а вот если настоящий вор вздумает поживиться колхозным добром, ну такого можно и ружьем постращать. А ты знаешь, на новых лесных полосах деревья сажают вперемежку с фруктово-ягодными. О ком заботятся? О нас!
— Почему это о нас?
— Ведь мы при коммунизме жить будем!
Саша не успел-ответить. Из сада выплыла длинная мажара — телега с деревянным коробом, — на которой навалом были насыпаны те же сладко пахнущие розовато-золотые яблоки. На мажаре сидел возчик, похлестывавший лошадку кнутом. Выехав на проселок, лошадка побежала рысью. Дорога шла под откос.
Вдруг из придорожных кустов раздался молодецкий свист, испуганная лошадь поскакала, и с мажары градом посыпались яблоки, поднимая с дороги фонтанчики пыли. Из кустов и из глубокой канавы, как из засады, выскочила ватага ребят в белых рубашках и синих трусах и накинулась на яблоки.
Возчик далеко внизу грозился кнутом и что-то кричал, но не мог остановить лошадь. По дороге катился клубок пыли — это ребята собирали добычу.
Петя и Саша переглянулись и бросились вперед. Но едва они приблизились, как ребята разбежались. На дороге остался лишь один мальчик лет восьми, у которого не было ни единого яблока. Слезы обиды текли по его запыленному лицу. Остальные скрылись в лесной полосе, и только шелест ветвей свидетельствовал о том, что сорванцы еще тут.
— Вот тебе и воспитание! — воскликнул Саша и обратился к малолетнему правонарушителю: — Ну, что плачешь? Отколотили? Или обидно, что яблок не досталось? Как тебя зовут?
" Парнишка засопел, растер по щекам пыль, смешанную со слезами, поглядел исподлобья и ответил:
— Я не плачу. Меня не колотили. Яблоки Ленька забрал. Я из детдома. Боря.
— Смотри. пожалуйста, в каком порядке отрапортовал! — усмехнулся Петя.
А Саша так и замер. Какой Ленька? Неужели его братишка пускается на такие проделки?
— Объясни, зачем вы это сделали? — строго спросил Саша. — В саду висит плакат — каждому разрешается
— Мы не нападали. Это Ленька нас уговорил отомстить председателю.
— Председателю? — удивился Петя. — Постой, постой, Сашок, тут, кажется, у кого-то и в самом деле не хватает сознания… За что же вы ему мстить собрались?
— Как же! Все наши ребята в саду работали, а когда скороспелка созрела, ее на базар возят, нам-то в детдом ни одного яблока не дали.
— Ну что ты, Саша! По-моему, они правы.
— Нет, не так надо воспитывать детей! Я бы этому Леньке уши оборвал сначала, а уж потом стал разбираться, кто прав, кто виноват.
— Оборви, оборви, мальчик! — вдруг просиял Боря. — Вон он, Ленька, под кустом сидит. Он больше всех яблок набрал.
— А ну, озорники, вылезайте сюда! — скомандовал Саша. — Не бойтесь, бить не станем.
На призыв никто не откликнулся.
Саша повторил:
— Вылезайте! Кто тут Ленька?
Вдруг пронзительный визг «Са-аша-а!..» раздался в кустах, и оттуда вылетел синеглазый, с коротким носиком, коренастый парнишка. Не добежав до Саши, он крикнул:
— Ребята, это мой брат! — и повис на шее у Саши, ощупывая его руками, словно не веря, что это действительно его долгожданный, родной, единственный брат.
Из кустов высыпала вся ватага. Их было человек десять, от восьми до двенадцати лет. Ребята приближались с опаской.
— Ну, здравствуйте, здравствуйте! — приветствовал их Саша, пытаясь унять свое волнение от неожиданной встречи с братом.
Лучше было бы нм встретиться где-нибудь наедине. Тогда Саша и потрепал бы братишку за вихры и поцеловал бы его, а перед всей этой ватагой, да еще после такой их шалости неловко пускаться в нежности.
— Ну что же, Саша, познакомь меня с братом-разбойником!
— Знакомься, Леня: это мой друг, Петя Забавин.
Леня поздоровался и тотчас же опять прижался к брату. Впрочем, Петю сразу обступили другие ребятишки, разглядывая его фуражку с эмблемой училища, его форменную гимнастерку, рюкзак и черный футляр.
Боря, молча стоявший в стороне, вдруг обиделся:
— А хотели уши надрать! — и засопел носом.
Леня осторожно отодвинулся от брата.
— Уши драть, может, и не следует, — сказал Саша, — а вот наказать вас за проступок надо обязательно… Ну-ка, скажи, что это за нападение?
— А почему нам яблок не привезли? — запальчиво возразил Леня. — Обещали, обещали, да на базар повезли!
— Постой, постой! Вы с председателем говорили?
— Ему всегда некогда.
— А вот мы сейчас увидим, может у него найдется время.
— Для вас-то, конечно, найдется!
— И для вас найдется. Вы пойдете с нами в правление колхоза и отдадите эти яблоки. А мы с Петей спросим у председателя, почему он свое обещание позабыл.
— Мы не пойдем! — несмело сказал кто-то из ребят. Петя вмешался в разговор: