Щука с золотыми сережками

Ларионова Клара Максимовна

— К счастью, лечить не пришлось, а то я уж собирался в Москву на консультацию их везти.

— Всех?

— Не всех, конечно, а выборных! — засмеялся Терешкин. — Но дело оказалось проще. Кормушки-то мы ставили на одно и то же место, а карп — рыба аккуратная, он не желает есть там, где дно запачкано. Пока мы до этого додумались, он нам всю кровь испортил. Как перенесли кормушки — пожалуйста, он сразу в вес пошел!.. Митя, дай-ка нам образчик.

Митя принес ведро, в котором плескался маленький карпик, выращенный в этом году. Таких, Леня уже знал, называли сеголетками. Леня попытался поймать его, но рыбовод отвел его руку от ведра:

— Э,

брат, этого у нас нельзя! Рыба не любит, когда ее трогают. На ней есть слизистая защитная оболочка. Сотрешь ее — рыба заболеет. Осенью, когда мы будем урожай снимать, тогда пожалуйста! Хоть руками лови, хоть за сетью иди, хоть со дна бери, когда воду из пруда выпустим, Вот тогда увидишь рыбу. Сеголетков этих мы зимовать оставим, а двухлетков из откормочного пруда — на базар! И людям приятно, и нам полезно.

Он говорил все это с таким вкусом, что Лене захотелось попробовать жареного карпа. Илья Евстигнеевич усмехнулся и разгреб костер.

— До ухп уже недалеко, а пока попробуй-ка картошечки… Митя, поезжай, разбрось насекомых — очень карп эту пищу любит.

— А… а щуки у вас есть? — задал Леня вопрос, который мучил его всю дорогу. Не может же рыбовод не знать все о щуках!

Илья Евстигнеевич с удивлением взглянул на него и довольным тоном сказал:

— А ты, я вижу, в самом деле нашим хозяйством интересуешься! Ну что ж, может быть в рыбоводы выйдешь. Профессия неплохая!

Он привстал на колени, заставив и Леню подняться, и обвел рукой свое хозяйство:

— Видишь, мы залив на прудки разделили. Вон в том, что в конце залива, у нас нерестовые и маточные места. А вот этот пруд, побольше и поглубже, — выростной: здесь карп вес набирает. Тот, что пониже, за плотиной, — зимовальный пруд. Там живет карп по второму году. Осенью мы двухлетков всех выловим, а сеголетков отсадим туда — пусть зимуют. Так вот, чтобы очистить наши пруды от сорной рыбы, мы пускаем в них щуку…

— От какой? От сорной? — переспросил Леня.

До сих пор он знал о сорных травах, а о сорной рыбе…

— Вот именно; сорная!.А как иначе ее назовешь? Есть товарная рыба: судак, скажем, карп, сазан, лещ — одним словом, крупная рыба. Ее специально разводят в прудах, в озерах. Слышно даже, будто в реки стали выпускать ценную рыбу на вырост. А есть сорная рыба, как сорняк в поле: всякие пескари, уклейки, ерши, вьюнки, верховки. Они только пищу поедают, а пользы от них никакой нет. И плодятся они, как сорняки. Никакого учета, никакого контроля не наведешь. Кажется, пруд чист, запускай карпа или карася. А глядишь, этой сорной рыбешки расплодилось столько, что карпу и есть нечего… Вот мы и напускаем на эту рыбешку главных помощников рыбовода — щук.

— А как же карп? Ведь щука может и карпа съесть, она у него не будет фамилию спрашивать!

— Э, нет, тут дело хитрое! Щуку-то мы пускаем икринками и только в тот пруд, где живет карп по второму году. Он уже крупный, и щурята его в росте не догонят. Вот они и поедают сорную рыбу, а нам от этого польза. Двухлетний карп жиреет — он мелких щурят не боится, вся пища идет ему, а пруд от ненужной рыбы освобождается. Да и щурята, как лето поживут на приволье, тоже становятся полезной добычей. Так что осенью у нас двойной улов: и карпы и мелкие щуки. Домашние хозяйки мелкую щуку любят — она мягкая, жирная, вкусная, тиной еще не пахнет, как старая щука.

— Значит, щуку пускают икринками! — разочарованно сказал Леня. — А я думал…

— А ты думал, что мы в

наши пруды настоящих щук пустим? Они и так вот где у меня сидят! — сердито ударил Илья Евстигнеевич по своей красной шее. — Если бы не эти вредные щуки, я бы давно заселил все озеро карпами. И откуда только она взялась, эта щука! Старые рыбаки рассказывают, что перед революцией в нашем озере почти вся рыба вывелась. Тут раньше были большие купеческие тони, ловили рыбу артелью, неводами — метров по пятисот каждый невод. Ну, известно, хищничали кто как умел. И негашеной известью рыбу глушили. Бросят бутылку с известью — известь закипит и взорвется, а рыба — вот она, вверх брюшком плавает, только собирай. А потом и гранатами начали уничтожать и динамитом — время было смутное, никому до рыбы дела не было. Так что лет тридцать назад тут почти что пустыня стала водяная. Кроме плотичек да уклеек, почитай, ничего и не водилось. Рассказывают, что приезжала сюда какая-то экспедиция, чтобы промысел наладить, да напали на нее белобандиты. Неизвестно, удалось п. м что сделать или нет, только щука в озере появилась. А вот когда в нем воду подняли да соединили с другими озерами, тут столько рыбы расплодилось, что кругом рыболовные хозяйства завели. Не так давно, кроме щук, появились в озере судаки — они любят новые места заселять. Теперь судак щуку с глубоких мест вытеснил, а только щука все равно большой вред озерному хозяйству приносит. У нас, в прудовом хозяйстве, она в помощь, а в озерном — враг. Каждую весну я спускаю в озеро тысячи штук карповой молоди, а по осени раз десять невод затянешь — глядишь, всего два-три карпа, всех щуки уничтожили!

Терешкин помолчал немного, глядя на озеро, и снова заговорил:

— Одна надежда: может, ученые выдумают что- нибудь для борьбы с этой подлой щукой. Знаешь, как Мичурин говорил: «Мы не можем ждать милостей от природы…» А ведь эта щука не только карпа — она птицу уничтожать научилась… Слушай, Леня, спроси брата, не может ли он какую-нибудь ловушку приспособить для щук?

Это было так неожиданно, что Леня только глазами заморгал. Илья Евстигнеевич понял его замешательство и отвернулся к костру, выбирая для гостя картошку покрупнее.

— Понимаю, дело сложное… — пробормотал он.

Леня, который только что собирался у самого Ильи Евстигнеевича просить помощи и совета, молча дул на картошку, перекидывая ее с руки на руку.

Но вдруг новая мысль мелькнула в голове мальчика. Ведь дядя Илья хотел найти ловушку, чтобы поймать сразу много щук. А как же он-то сам ловит их, когда ему нужна щучья икра? Нет ли у него какого-нибудь секретного способа лова? И Леня с тайной надеждой спросил:

— А где же вы берете щучью икру для ваших прудов?

— Ну, это дело пустое. Весной, во время икрометания, застрелишь одну-двух самок с икрой да самца — вот и все. Икру из. щуки добывают, поливают ее молоками от самца — она и в искусственных условиях хорошо развивается. А потом, когда щурята начинают проклевываться, их в пруд…

— Постойте, постойте, дядя Илья, а как же щук стреляют? Они же в воде…

— В том-то и дело, что икру они мечут во время водополья, на мелких местах, на травке у бережка где-нибудь. Вот тут их и стреляют прямо с берега… Это не то, что стрелять на глубоком месте. Бывает, взрослая щука ворвется с полой водой в пруды — беды не оберешься. И рад бы ее пристрелить, да ведь не найдешь! Иной раз приходится среди лета пруд спускать, чтобы ее выловить. А знаешь, какие это убытки!