Сделано в Японии
Шрифт:
— Итак, вы говорите, Титов-сан, что ваш матрос Ищенко вчера вечером на судно из города не вернулся и сегодня утром от него никаких известий не поступало, да? — продолжил на добротном русском свою протокольную беседу при ясном солнце Ивахара.
— Да, совершенно верно, — кивнул Титов.
— Вот посмотрите, пожалуйста, на эти фотографии. — Ивахара вытащил из матовой пластиковой папки несколько фотографий и придвинул их Титову. — Вы узнаете этого человека?
Ого, значит, опознания по фото еще не было.
— Да, это Ищенко, — предсказуемо вздохнул Титов.
— Вы уверены в этом? — следуя инструкции, переспросил Ивахара.
— Уверен. Это член моего экипажа Константин Петрович Ищенко, 1975 года рождения… Что с ним случилось? Убили?
— Ваш матрос Ищенко… — начал Ивахара, но Титов вдруг прервал его на полуслове:
— Извините, но Ищенко не матрос.
— А кто же он?
— У меня на судне нет матросов.
Ну, раз нет матросов, подумал я, значит, и вопросов быть не должно, а их у нас вон сколько, но вслух пока эту мысль высказывать не стал, чтобы не пугать Ивахару вот так сразу своей нахрапистостью и рвением.
— А кто же у вас есть? — поинтересовался слабо разбирающийся в русской морской терминологии Ивахара.
— У нас судно рыболовное — траулер-морозильщик. Поэтому у нас все рыбаки.
— И вы рыбак?
— Я капитан.
— Понятно, но вы подтверждаете, что Ищенко — ваш рыбак, то есть он из вашей команды.
— Подтверждаю. Что с ним случилось?
— Пока могу сказать лишь только то, что сегодня в пять тридцать утра его обнаружили на Цветочной улице.
— Мертвым?
— Вот в таком состоянии. — Ивахара ткнул пальцем в одну из фотографий.
— Убили?
— Да. Самоубийство и несчастный случай исключены. Ищенко зарезан ударом ножа в спину.
— Кто?
— Что — кто?
— Его зарезал.
— Вот это мы как раз сейчас и выясняем и надеемся на вашу помощь. Что вы о нем можете сказать?
— Да ничего особенного. Дисциплиной он не блистал, поэтому для меня вчерашнее его отсутствие особым сюрпризом не стало. Но на судне все делал добросовестно, с точки зрения службы у меня к нему претензий никогда не было.
— А с какой были? — спросил въедливый Ивахара.
— Что — с какой? — качнул головой не слишком сообразительный капитан.
— Вы сказали, что у вас к Ищенко не было претензий с точки зрения службы.
— А — а, в этом смысле… Понимаете, он парень молодой, а молодые они все сами знаете какие!
— Какие? — продолжил настаивать на конкретных формулировках пунктуальный Ивахара.
— Погулять им хочется, вот какие! Опять же по этому делу… — вздохнул Титов и щелкнул себя по кадыку.
— И Ищенко гулял?
— Я же говорю, не пришел вчера на судно — и ничего. Не в первый раз ведь…
—
— Пятый год.
— А в Японию вы часто приходите?
— Сейчас краб весенний идет — по одной — две ходки в неделю делаем. Осенью лосося по три — четыре раза в месяц привозим.
— И Ищенко все время в экипаже был?
— Да, все эти годы…
— В какие порты сдаете краба и лосося.
— Да у меня не только краб с лососем — мы же морозильщик: и минтай бывает, и терпуг..
— Хорошо — хорошо, — нетерпеливо застучал ладонью по столу Ивахара. — В какие порты?
— Все только на Хоккайдо: Отару, Вакканай, Ханасаки…
— В Отару часто приходите?
— Минимум раз в месяц. А сейчас вот только за апрель уже третий раз. Контракт у нас на краба.
— Краб камчатский?
— Нет, сейчас курильский.
— Когда пришли в этот раз?
— В четверг вечером.
— Ищенко все дни на берег сходил?
— Да, у нас с разрешением на высадку на берег проблем нет. Отарский агент надежный — все подвозит сразу на судно по приходе.
— Когда уходите?
— Планировали завтра. Краба уже сдали, сейчас вон колеса загрузим — и все. Только я не знаю теперь, если с Костей такое, то как нам теперь быть? Мы вообще-то уйти сможем или как?
— Пока ничего вам сказать не могу. Сегодня, по крайней мере, вы должны оставаться в порту Он с Сахалина?
— Кто?
— Ищенко.
— Нет, из Многовершинного.
— Это где?
— Под Николаевском.
— А Николаевск где?
Тут я не выдержал и встрял со своим уставом в ивахаровский монастырь:
— А Николаевск, Ивахара-сан, на Амуре. Господин Титов, скажите, пожалуйста, чем во время схода на берег обычно занимался Ищенко? Вы знаете?
Хладнокровный самурай Ивахара сделал вид, что мое вмешательство было предусмотрено заранее, но по его вцепившимся вдруг друг в друга кистям рук было понятно, что а) вернувшись домой, он обязательно полезет в географический атлас российского Дальнего Востока и проверит, стоит ли на Амуре город под названием Николаевск, и б) моему присутствию в этой кают — компании он явно не рад.
— Обычно мне ребята об этом не докладывают, — вздохнул Титов. — Но чем тут у вас в Отару можно заняться? По магазинам они обычно шатаются да по пивным. В бани-то нас второй год не пускают. Не слышали, кстати, когда запрет-то отменят? Не все же русские в ваших банях пьют и носки стирают!
— Не слышно ничего пока. Американцы с немцами в суд подали — сейчас в Саппоро процесс идет. Когда закончится, сказать не могу.
— Раз вы опознали по фотографии вашего матроса… Извините! Вашего рыбака, то мы должны осмотреть его каюту и личные вещи, — вернулся к исполнению своих прямых обязанностей задетый Ивахара.