Сделай ставку - и беги, Москва бьет с носка
Шрифт:
– Извините, бывает.
Лика поджала губы.
– Всё бывает. И на "е" бывает, и на "ё" бывает, - рубанула она с нарочитой грубостью.
– Тайка, мы для чего с тобой в Киев попёрлись? Чтоб хоть чуть-чуть отошла, расслабилась. А у тебя опять те же вольты.
– Я ж не нарочно, - печально извинилась Таечка.
– Мне и на улице иной раз чудится. И во сне сколько раз.
Лика беспомощно всплеснула руками. - Знаешь, что я тебе скажу? Ты б вместо того, чтоб собственное несчастье холить, подобрала бы кого-нибудь из тех, что вокруг крутится, и выскочила замуж. С твоим-то приданым! Вот
– Он, когда на каникулы приезжает, сразу бежит: "Мам, расскажи еще про папу!" Рассказываю. Нельзя нам чужого.
– А нет, так любовника заведи, - не отступалась искусительница.
– Не старая еще. - Это после Ваньки-то?- Таечка некстати хихикнула.
– М-да...
– по лицу Антона проскользила полуулыбка.
– Чего-чего, а драйва без него точно не хватает.
Таечка благодарно закивала. - Зато при его жизни всем с избытком доставалось, - зло пресекла нарождающиеся ностальгические интонации Лика. Засветившееся было радостью Таечкино лицо тотчас потухло.
– Зря ты так, - укорила она.
– Конечно, с Гулей скверно получилось. Но нам ведь и самим досталось.Сначала-то думали, что навсегда уехали. А потом чем дальше, тем больше назад тянуло. У меня аж сердце изныло. Ни языка, ни друзей. С папой, бедным, и то через пятые каналы списывались. Вот уж кто исстрадался. Да что я опять? Вы ж про всё знаете. От отморозков этих прятались. Сколько раз переезжали. Андрюшеньку ни в школу, ни на улицу без бодигарда не отпускали. А уж когда его убили, Ванька сам аж почернел.
Лика протянула ей бокал. Чувствуя свою вину, огладила, успокаивая.
Таечкаотхлебнула, всхлипнула, уже чуть пьяновато.- Нельзя всё делить на черное-белое, - вмешался Антон, незаметно для Таечки погрозив жене.
– Иван, конечно, почудил немало. Но ведь сколько сделал! Хоть с тем же институтом! Разве без Ваньки мы б его тогда защитили? Погиб-то по сути за нас. Одно это любой негатив перекроет.
– Правда ведь? Правда?
– Таечка счастливо оживилась. - И еще о чем часто думаю, глядя на тех, кто вокруг, - Антон приподнял бокал.
– Исчезают нестандартные, масштабные личности. Такие, как Ванька. Все прилизанные, все согласованные. Все, как в прежние времена - "одобрям-с". Зато и страна в тупике. - О! Опять на любимого конька подсел, - Лика насмешливо подтолкнула Таечку.
– Раз страна в тупике, боюсь, подруга, это надолго.
– Гораздо дольше, чем ты думаешь, - решившись, Антон прямо взглянул на жену, - когда-то да узнает. Лучше уж от него.
– На днях появится мое интервью по этому поводу. Там я всё высказал.Прости, но...
Он виновато развел руками. - Значит, все-таки не выдержал, - тяжко констатировала Лика.
– Что скажешь?
– с опаской пробормотал Антон.
– Да что тут скажешь?
– Лика простонала.
– Давно боялась. Надеялась, конечно,что пронесет. Но...херувимчик, он и есть херувимчик. Ладно, переживем как-нибудь. Раньше-то жили без гольфклубов.
Благодарный Антон подхватил руку жены, поцеловал.
– Точно! Заживем сам(и) по себе. И тебе во благо, будешь мужа
– Давайте, барышни! Ломанем за Ивана, пока при памяти.
Он потянулся с бокалом к Таечке. Под осуждающими женскими взглядами сконфузился.
– Да, да, конечно, не чокаясь.
НОВОЕ ВРЕМЯ. ПРЕЖНИЕ ЛЮДИ. Год 1997
Возвращение блудного зятя
В конце 1996 года в Испании, на Майорке, неизвестные расстреляли джип, принадлежащий Листопаду. Самого Ивана по случайности в машине не оказалось. Погиб его сын Андрей, которого водитель перед тем забрал из школы. Весной 1997 года, после трех с половиной лет отсутствия, Иван и Таечка вернулись в Россию. Как и каким образом рассчитался Иван с долгами, с помощью кого сумел договориться о снятии "заказа", непосвященным оставалось только гадать. Доподлинно известно лишь, что Листопад-старший, потрясенный смертью внука, в страхе за жизнь дочери, продал собственный загородный дом на Рублевке и сдал в аренду первый институтский этаж под мебельный магазин некой чеченской компании, - на условиях для института убыточных.
Надо сказать, что вернулся Иван чрезвычайно вовремя, в самую тяжелую для дядьки пору. Министерство обороны приняло решение об аукционной продаже пятидесяти одного процента акций ВНИИ РЭС, принадлежащих государству. То есть купивший пакет становился собственником десятиэтажного, набитого современными коммуникациями здания в одном из престижных районов Москвы. Стремясь предотвратить распродажу, возмущенный директор института Петр Иванович Листопад дневал и ночевал в Госкомимуществе, правительстве и Минобороны, настаивая на отмене аукциона. В "высоких" кабинетах он вываливал документы по секретным темам. Потрясая данными экспериментов, доказывал, что в ближайшие годы результаты исследований приведут к глобальному прорыву в области высоких технологий, а значит, принесут владеющему ими гигантское преимущество перед конкурентами, прежде всего в оборонной сфере. Уже поэтому государство не имеет права упускать институт из-под контроля.
Для убедительности Петр Иванович ходил на приемы в строгом костюме с орденами и лауреатскими значками.
Увы! Бряцание советскими регалиями впечатления на новых русских чиновников не производило. Академическое звание не впечатляло, - они и сами за эти годы повыбирали друг друга в академики. А ссылки на необыкновенную ценность научных исследований лишь повышали общую привлекательность продаваемого пакета.
Тем более, что на покупку института претендовал человек, чей вес в российской экономике в результате событий 1993 -1996 годов возрос многократно, - после залоговых аукционов и инвестиционных конкурсов Юрий Павлович Балахнин стал одним из немногих, к кому прилипло новомодное презрительно-завистливое словечко - олигарх.
Разорив Листопада, Балахнин на правах правопреемника посадил на арендуемые площади во ВНИИ РЭС своих трейдеров.
Странно было бы, если б стервятники, вечно выискивающие, где чем можно поживиться, оказавшись в чужом, десятиэтажном гнезде, не начали к нему присматриваться.
На стол президенту "Конверсии" легла служебная записка с предложением начать экспансию института, или, если по-русски, отобрать здание и выкинуть прежних хозяев.
Записку Юрий Павлович подписал, - недвижимость, как известно, лишней не бывает.