Сделай ставку - и беги, Москва бьет с носка
Шрифт:
Драка прервалась. - Так вот же он! Который список порвал, - выкрикнул кто-то.
Теперь все - и прежние, и новые - смотрели на Листопада налитыми кровью глазами. - Шо ж вы творите, граждане?
– с мягкой укоризной произнес он.
– Постыдились бы лицо-то терять. Чай, не на диком Западе. Ведь так славно всё задумал: по справедливости, по совести. А вы вместо того, чтоб обсудить, прийти к консенсусу, сразу кулаками в харю! Любое культурное начинание в свинство норовите обратить. Нет, не буду я вам больше помогать! Недостойны.
Прежде чем ошарашенные
– Пошел!
– крикнул он.
В салоне его обхватили женские руки.
– Ванька, ты - фейерверк!
– задыхаясь, пробормотала Вика.
* Ночью они лежали на широченной кровати в новой листопадовской квартире.
Вика, счастливая, опустошенная до гула, подползла к закинувшему голову Ивану. - А хорошо ли это, изменять молодой жене?
– шутливо пробормотала она. Иван встревоженно открыл глаза. Будто ненароком она угодила в тайные его думы.
– Но ведь теперь-то ты все решил, правда?
– беспокойно потребовала Вика.
– Опять только я и ты! Да? Сам же предлагал...Я тебя за язык не тянула. В лице его наряду с истомой почудилась растерянность, Вику испугавшая.
– Та-ак. Ну, и что будем делать? Мне разлучницу утопить или сам удавишь? - Зачем? Разве она нам мешает?
– разморенный Иван от души, со стоном зевнул.
– Она в Москве, а мы с тобой здесь. Потом ей еще учиться и учиться. Завтра в Сочи на гулянку махнем. А там - или эмир умрет, или ишак сдохнет!
Он протянул руку, огладил спину любовницы, по-хозяйски легонько похлопал ее по заду. Почувствовав новое возбуждение, придвинулся.
– Давай спать, - Вика отпрянула и клубочком свернулась на дальнем углу кровати.
* Когда Иван проснулся, Вики рядом не было. Лишь записка на подушке - "Считай это моим предсвадебным подарком. Засим возвращаюсь к любимому жениху".
Листопад зарычал. Схватился за телефон. Долго не отвечали. - Слушаю, - услышал он наконец хрипловатый женский голос. - Вику мне!
– А Викочка уехала на вокзал. Это Виктор? Вчера у нее не получилось. А сейчас как раз поезд до Ленинграда. Оттуда потом с пересадкой к Вам. Просила встретить... А кто говорит-то?
Листопад швырнул трубку.
В квартиру настойчиво зазвонили. На лестничной клетке стоял бывший инструктор райкома комсомола, а ныне студент-заочник Маргелов.
После увольнения из райкома Маргелов, и впрямь оказавшийся сообразительным и пробивным, полностью снял с Ивана все бытовые проблемы.
Сделавшись ректором, Листопад оформил его личным водителем. Хамоватый с другими, перед Листопадом Маргелов трепетал и поручения его бросался выполнять опрометью. Правда, с учебой у него по-прежнему было напряженно. Так что каждую сессию Ивану приходилось самому с зачеткой в руках обходить преподавателей.
Сейчас Маргелов тяжело дышал после бега по лестнице.
– У Вас с телефоном чего-то. И лифт не работает!
– сглатывая пересохшую слюну, выдавил он.
– Иван Андреевич, в институте прокуратура и милиция
– Машина?!...
– Так внизу.
– Рвем на вокзал. - Иван Андреевич, так, если Вас ищут, вокзал первым перекроют... Не надо бы туда.
– На вокзал, я сказал. Пулей! Они опоздали на пару минут. Когда "Волга" подлетела к зданию вокзала, за деревьями Иван разглядел скорый поезд на Ленинград, как раз начавший набирать скорость.
– Может, поближе к перрону?
– услужливо предложил Маргелов. - Внуково, - прорычал Листопад, обессиленно откинувшись на заднее сидение. Теперь ему казалось, что с бегством Вики в его жизни не состоялось что-то очень важное.
* Юрий Павлович Балахнин со снисходительным любопытством разглядывал нахохлившегося напротив Листопада, заполнившего собой крупное кожаное кресло в люксовском номере цэковского санатория "Правда".
Под окнами за кипарисами плескалось Черное море.
– Каждое утро пробежки по пляжу делаю, - Балахнин хвастливо похлопал себя по убавившемуся животику, садистски поглядывая на истомившегося собеседника.
– Ну, у меня-то забег куда подлинней вышел. И вообще - ты долго собираешься жилы из меня тянуть?
– прорычал Иван.
– Говори, наконец, порешал или нет?
– Нервный Вы больно, Сидор!
– протянул Юрий Павлович.
– Привык на хапок брать. А тут всё непросто оказалось. Подставился-то ты крепко!
– Шо значит "подставился"?
– Иван испытующе вскинул голову.
– Действовал на основании решения съезда.
– Ну, во-первых, не больно-то ты соблюдаешь решение. Там речь шла о хозрасчетных научных темах, а не о том, чтоб вокруг себя шабашников наплодить.
– Так тоже, между прочим, новые силы. Им только руки развяжи, и - такая отдача пойдет, все захолонутся.
– То-то и оно. Какой же дурак им эти руки развяжет?
– хмыкнул Юрий Павлович.
– Многое изменилось, Ваня. Горбач ко всему охладел. Опять в другую сторону метнулся. Теперь Лигачев в силе. И Непомнящий, к нему примкнувший. А ты, по правде, влип. Модельщики, те прямо показали, что передавали тебе деньги. Да и другие, коснись чего, покажут.
– А то ты не знал!
Балахнин предупреждающе нахмурился.
– Деталей не знал! И - знать не желаю, - отчеканил он.
– В общем всерьез за тебя взялись.
Он выдержал пронзительный взгляд Ивана.
– Хотя мы здесь тоже не пальцем деланные. Набрали соков... Созвонился я с зам Генерального прокурора, - мы с ним в одной комиссии корешкуем. А после - через людей - с Непомнящим - старшим. И - приговорили компромисс. Они тебя от этого модельного дела отмажут. Все остальные твои грешки тоже на тормозах спустят. А ты за это отказываешься от института. - А ребята - модельщики?
– загремел, вскакивая, Иван.
–