Сделай ставку - и беги, Москва бьет с носка
Шрифт:
О том, чтоб пересчитывать двадцать тысяч мелочью самому, не могло быть и речи. Но даже если поставить трех-четырех доверенных лиц, окаянный Листопад наверняка зажучит пару монеток, а потом потребует пересчитывать заново. Так что процедура могла тянуться сутками, - на потеху всему городу.
– Чего ты добиваешься, Дуров задрипанный?
– с тихой ненавистью произнес Вадим. - Выдашь расписку в получении. Но шоб под мою диктовку!
– на всю площадь объявил Листопад. Выхода не оставалось. С цирком надо было заканчивать
– А пиши на родиче! Его тоже Вадичка зовут, - Листопад, под общий хохот, с готовностью похлопал по крупу хряка. Такого удовольствия Вадим ему не доставил. Один из сотрудников подсунул папку.
– Пиши!
– прогремел Иван.
– Я, такой-то сякой-то, публично поименованный зажравшейся свиньей, настоящим подтверждаю, что по решению суда деньги получил полностью и претензий за свинью больше не имею...Подпись не забудь, погромщик!
Укрывшись в спасительном подъезде, Вадим еще раз глянул на беснующуюся толпу. "Вадичка, и тебе это нужно? Или нет других способов хорошо жить?" - чувствуя внизу живота холодок страха и ненависти, пробормотал он.
Сразу после той истории Листопад распродал остатки разоренных предприятий. Вырученных денег хватило, чтоб освободить арестованных кооператоров и рассчитаться с сотрудниками. Из Твери Иван уехал таким же, каким когда-то сюда попал, - злым и голодным.
А через полгода следом убыл в Москву под отцовское крыло и Вадим Непомнящий. Идти на перевыборы под кличкой "хряк" оказалось неуютно и, главное, бесперспективно.
Слушая тогда мать, Антон невольно улыбался. Да, это был прежний его друган Иван - во всей красе. Несгибаемо-наглый с недругами и щедрый с теми, кто доверился. И все-таки встречи с ним не искал. Не мог забыть ни поспешного бегства, ни брошенных модельщиков. Хотел бы забыть, как ни бывало. Но - было ведь.
И только сегодня, спустя почти двадцать лет, Антон узнал, что освобождением модельщики, да и он сам, были обязаны Листопаду, который собственно и напустил на Тверь всю эту адвокатско-журналисткую армаду.
– Так чо, Антон Викторович, могу забирать? Негрустуев удивленно вскинул голову, - он даже не услышал, как вернулся Андрей Мантуров.
Андрюша быстро стрельнул глазом в сторону лежащей доверенности. Убедившись, что она не подписана, помрачнел:
– Какие-то проблемы?
– Надеюсь, что нет, - Антон жестом заставил нетерпеливого инвестиционщика присесть.
– Вопросительные вопросы появились. Новороссийская земля, да еще на косе, - кусок и впрямь лакомый. Как это вы ее ухитрились так задешево взять? Неужто конкурентов не было?
– А то!
– напряженное мантуровское лицо
– Как грязи набежало. Только мы их развели!
Дождался поторапливающего кивка вице-президента.
– Ноу-хау придумали. Вбросили дезу, будто в этом месте немцы в войну скотомогильник организовали. Вмиг все отвяли.
Он прервался, изумленный тому, как переменился выдержанный обычно вице-президент.
– Чего-то не так, Антон Викторович?.. Ну, скотомогильник. Для скота, умершего там от сибирской язвы, скажем. На этом месте сто лет после нельзя ни строиться, ни жить. Вы чо, не слышали?
– Да нет, слышал. Очень даже ловко, - Антон оправился.
– Сам додумался?
– Так не даром хлеб едим, - Мантуров скромно потупился. Но в голосе его Антону почудилось невольное смущение, - Андрюша что-то привирал.
– Значит, так, - Антон принял решение.
– Послезавтра буду в Киеве. Готовь мне встречу с американцами. Если всё в порядке, сам подпишу. И для них солидней будет.
– Так это...
– не ожидавший подобной "засады" Мантуров засопел.
– Там всё как бы под меня заряжено.
Под проницательным взглядом он смешался.
– Впрочем как скажете. Если не доверяете...Оно, конечно, - уровень сразу на порядок...
– Так и скажу!
– Но у Вас же в понедельник правление.
– Ничего. К правлению вернусь, - чем больше упрямился растерявшийся Мантуров, тем более укреплялся в своем решении Антон. - Всё. Определились, - жестко закончил он. Дождался, когда вконец расстроенный инвестиционщик уберется восвояси. Нажал на кнопку мобильника.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что едешь домой?
– ответил ехидный голос жены.
– Да. То есть...Ты перезвони, пожалуйста, Таечке. Подтверди, что будем.
– Что?! - голос жены мигом взвился вверх, словно закипевшее молоко.
– Да ты - юродивый! Ладно, при Тайке я отмалчиваюсь. Но на самом-то деле, вспомни хоть начало девяностых. Ведь по краю пропасти по его милости прошли. И что? Готов всё простить? Вот скажи - готов?! Или уже позабыл?
– Чего уж теперь винами считаться?
– пробурчал Антон.
– Им покруче нашего досталось. Да и потом все равно совпадает. У меня как раз переговоры в Киеве нарисовались.
– Этой грязи ты всегда найдешь. Тебя на необитаемый остров запихни, и там переговорный процесс затеешь.
– Внезапное дело.
– Угу! Внезапное, - не поверила жена.
– А как же гольфклуб? Я уж и девочкам с телевидения пообещала.
– Раз пообещала, сходи. А я съезжу один.