Сделай ставку - и беги, Москва бьет с носка

Данилюк Семён псевдонимом

Иван Листопад как локомотив перестройки

Иван Листопад, не зная, куда себя деть, расхаживал по пустой пятикомнатной квартире. Вообще-то он собирался в эти дни навестить беременную жену, по которой скучал и даже подумывал забрать к себе. Но опередил внезапный звонок дядьки. Месяц назад Петра Ивановича убрали из Академии. Прокололся старый аппаратчик. В кои веки пошел против линии. Застрелился его дружок - ученый-винодел, - в азарте борьбы с пьянством и алкоголизмом "влегкую" порубили сортовой виноград, который старый селекционер выращивал более двадцати лет. На очередном совещании возмущенный Петр Иванович не удержался, вылез с вопросом: до каких пор будем вместо создания нового уничтожать накопленное поколениями? Вот и подловили. Раз такой

умный, хватит разглагольствовать. Бери под начало институт и - делом доказывай приверженность принципам перестройки. Так сказать, поверь гармонию алгеброй. Назначение Петр Иванович получил для аграрника совершенно неожиданное - директором ВНИИ радио и электроники. Очевидно, принимавшие решение рассудили, что человек, поднаторевший в методике руководства наукой со стороны советско-партийных органов, сумеет возглавить любое научное направление. Но звонил дядька не с тем, чтоб поплакаться. Такого в его характере не водилось. Предупредил, что над самим Иваном сгущаются тучи. Из ЦК партии поступило неожиданное указание провести комплексную проверку Перцовского сельхозинститута. Дядька зря паниковать не станет. Да и сам Иван прекрасно понимал уязвимость своего положения. Решение об эксперименте, так лихо пробитое им на съезде комсомола, осталось бумажкой, - статьи в бюджете под него так и не выделили. Потому, чтоб обеспечить финансирование научных разработок, Ивану пришлось изворачиваться, создавая полулегальные артели. Само собой, за услуги расплачивались только наличными. Так что, случись что, доказать, что получаемые деньги шли на нужды института, а не клались в карман, Иван бы не смог. Он попросту ходил по лезвию ножа. Поэтому, узнав об опасности, тотчас перезвонил Балахнину. Хотел попросить прояснить подоплеку, - за прошедший "московский" год Юрий Павлович крепко оброс связями.

Увы! Балахнин укатил в Сочи - в санаторий ЦК. Иван призадумался. Заголосил телефон.

– Ваня, ты?! От неожиданности он задохнулся, - так давно не слышал голоса Вики. – Слава Богу! А то я уж бросать хотела. Иван! Антона арестовали. Ты слышишь?!

– Да. Что на этот раз натворил?

– Не поняла толком, - что-то с зерном.

– Доперестраивался, спаситель отечества! Один за всех продовольственную программу решил порешать. Предупреждал ведь, - не лезь, затопчут!.. Ладно, срочно займусь.

– Не, не, подожди, я не с этим... То есть это не главное. В смысле не только это, - Вика перевела дыхание.
– Иван, там каких-то модельщиков еще арестовали, что у него жили. И они при аресте на тебя показали, что давали деньги. Ты слышишь?!

– Да-а, - выдавил Иван. Он ощутил неприятный озноб, - нашли-таки, как к нему подобраться. – А ты собственно, откуда узнала? - От Вадима Непомнящего. Он только что заезжал ко мне и разговаривал по телефону с прокурором. Я случайно услышала.

– От кого?!
– Листопад взвился. Как с ним часто бывало, неконтролируемая ярость накатила внезапно.
– Так ты, выходит, с этой поганью продолжаешь общаться? Так вот, передай своему Вадичке: хрена лысого у вас выйдет! Привлечь меня без согласия облсовета нельзя. А там половина депутатов мои корешки, начиная с Брехова. Так шо замучаются меня под взятку подводить!

– Не замучаются, - холодно отбрила оскорбленная Вика.
– Облпрокуратура направила запрос о лишении тебя депутатской неприкосновенности, и на завтра срочно собирают внеплановую сессию. Из президиума Верховного Совета выехал представитель, чтоб обеспечить голосование. Так что - проголосуют как миленькие. Да и Брехова твоего то ли снимают, то ли сняли, - не разобрала. В общем, пока не поздно, уноси ноги. Зарвался ты, похоже, Листопад. А насчет того, с кем я общаюсь, тебя это давно не касается, - сдавленным, на грани взрыва голосом произнесла Вика.
– Но раз спрашиваешь, - я на днях тоже замуж выхожу. А позвонила предупредить по старой дружбе. Засим, извините, как говорится, за беспокойство. В ухо Ивану забила дробь частых гудков. Он озадаченно положил трубку.

Надо же - Верховный Совет подключили. Значит, атака и впрямь пошла нешуточная,

на уничтожение. И главное, времени подготовиться не оставили. При таких темпах могут уже завтра в кутузку упечь! А там не спеша грязи нагребут. Да, надо срочно лететь в Сочи к Балахнину. Если у него есть хоть какая-то возможность помочь, поможет, - среди тех, кто подкармливался возле Ивановых коммерческих проектов, Юрий Павлович Балахнин стоял с самой большой ложкой. Листопад зло усмехнулся, потому что понял, что после Викиного сообщения о модельщиках он ни разу не вспомнил об арестованном Антоне. Ничего. Спасая себя, спасет и этого блаженного. Иван подбежал к серванту, вытащил пачку денег, паспорт, вызвал такси.

Что-то он не то брякнул Вике. Ведь звонила-то предупредить. И - что-то еще в конце. "Замуж?- до Ивана наконец дошла последняя ее фраза.
– За Непомнящего, что ли?" После женитьбы о прежней невесте Иван вспоминал нечасто и как-то отстраненно, будто о выдранном зубе. Но теперь при мысли, что Вика вновь сошлась с Вадичкой, Ивана отчего-то прошиб пот.

Не раздумывая, набрал номер ее домашнего телефона.

Вика оказалась дома.

– Ты шо, за Вадичку собралась?

– Тебе-то какое дело?

– А я как же?

– Ты?!
– поразилась Вика. Голос ее наполнился прежним ехидством.
– Так ты как будто на минуточку женился. И даже, говорят, детишки скоро пойдут. - Так шо с того? Со всяким бывает. - Слушай, Ваня, - Вика недобро развеселилась.
– У тебя, похоже, в мозгах реле заклинило. Я тебе позвонила по старой памяти, чтоб успел монатки собрать. А за кого я выхожу замуж, это давно не твое дело.

– Шо значит?!.. А как же мужская ответственность? Я должен знать, кто он. Не могу ж я любимую женщину отдать какому-то негодяю. Так кто, Вадичка опять подсуетился? - Успокойся, другой. Вадиму отказала. Хотя приезжал он как раз уговаривать. - Это хорошо. Значит, вкус еще не окончательно потеряла. Только гляди, не торопись сразу в постель. Выдержи его, выдержи! А то попадется мурло вроде того же Вадички. Тут сперва разобраться надо. - Уже разобралась, - мстительно бросила Вика.
– ...Мама, я щас иду!
– раздраженно бросила она в глубину.
– Всё, Ваня, давай заканчивать. Прошла любовь, зачахли розы. У меня теперь своя жизнь.

– Шо значит своя?!
– взбеленился Иван.
– Какая еще на хрен своя?! А я? Всё, что было, зачеркнуто? Так, что ли?! Ну, отвечай.

– Ваня, но мне же тоже надо устраиваться, - она вдруг неуверенно хихикнула.
– Ты подумай, я еще и оправдываюсь!

– Потому шо виновата! Вот ответь: ты его любишь? Да или нет?

– Ваня, иди к черту! Твой бы темперамент да в мирных целях.

– Нет, только прямо: да или нет? Тогда повешу трубку.

– Не-ет! И не хочу больше никого любить. Меня пусть любят, пылинки сдувают. А я в этот детсад отыгралась... Мама, могу я поговорить?!...С дед Пихто!.. Всё, Ваня. Вот передо мной подвенечное платье и билет на поезд - на вечер. И это ответ на все вопросы и все предложения. Будь здоров. Живи в любви. И - не сочти за труд: не звони больше. Я уезжаю в Омск к жениху. Он у меня нежный и сексуальный.

– Какой еще?...Да ты проститутка!
– прогремел Иван. Короткие гудки были ему ответом.

– От падла упрямая! Замуж ей втемяшилось! На всё готова, лишь бы побольней! - Иван матюгнулся. Тело его подалось вперед. Руки с силой обхватили подлокотники кресла. Вскочив, крупными шагами заходил по комнате. Он искренне чувствовал себя брошенным. Вновь зазвонил телефон, - такси ждало внизу.

Что ж, в самом деле, - счет пошел на часы.

– На вокзал, - неприязненно бросил Листопад, усаживаясь в машину. Его непрерывно потряхивало, губы что-то шептали, и с них то и дело срывался мат, заставляющий водителя встревоженно коситься.

– А вот хрена ей, а не замуж!
– вдруг прорычал Иван.
– Сворачивай к мосту.

– Куда именно?
– уточнил водитель.

– На кудыкину гору! Замуж она захотела. Я вам устрою адскую свадьбу. Пошел, сказано! Машина, понукаемая беспокойным пассажиром, рванула с места.

* Такси въехало под арку кирпичного дома, остановилось у одного из подъездов.

– Ждать! Я тут вещичку одну заберу. Вместо себя портфель оставляю, - коротко бросил Листопад, выскакивая из машины. Знобкий майский вечер пахнул в Ивана сыростью.