Сделаю, что смогу. Часть 2
Шрифт:
Дойдя, наконец, до леса, мне вновь пришлось достать булавку. Этот «компас» работал безотказно, не крутился, не вертелся, а уверенно показывал направление. Поправив на спине рюкзак, я сшиб своим посохом мухомор и сказав: – Три - ноль в нашу пользу, - уже собрался идти, но тут сбоку раздалось сиплое дыхание и грубый женский голос с удивлением сказал:
– Надо же, не утонул.
Я повернулся. Метрах в пяти от меня стояла старуха.
Твою дивизию…
Представьте крепко обнявшихся самых толстых борцов сумо, - так вот они были, пожалуй, худее этой «дюймовочки»!
И тут эта «бабушка» сделала пару шагов вперёд. Мама дорогая! Сначала мне показалось, что она в ластах, но прилипший мокрый подол приоткрыл её ступни. Сине-зелёного цвета, они смотрелись не только противно, но и страшно. Да она может спокойно зарабатывать огромные деньжищи, показывая их. Книга рекордов Гиннеса плачет по этим ножкам!
Широкое лицо, нос картошкой, жабий рот и глубоко посаженные, поросячьи глазки, дополняли портрет болотной «красавицы». Взгляд у местной «феи» был тяжёлый и пронзительный.
Сглотнув комок в горле, я поздоровался:
– Здравствуйте, бабушка, - и тут же затараторил, - вот порыбачить отправился, да заплутал, чуть в болоте не пропал, удочки потерял, едва медведю на обед не попал, продукты съел, воду выпил, помогите, доведите до ближайшего отеля, а уж я отблагодарю, хотите, долАрами, хотите рублями, а могу и биткойнов, или какой иной цифровой валюты подкинуть, сделайте такую милость, не дайте пропасть в расцвете лет. – Хотел ещё добавить, - в меру упитанному мужчине, но что-то меня остановило, и про упитанность я промолчал.
Из всего, что мне пришлось на ходу насочинять, бабка усвоила, похоже, только одно.
– Рыбачок, говоришь, - и вдруг она загоготала во всё горло, - ба-бу-шка.
Её кривые, гнилые, а местами и чёрные зубы убедили меня в том, что про упитанность говорить не стоит. Кто его знает, что тут на болотах считается деликатесом.
– Какая я тебе бабушка, - закончив гоготать, проговорило местное страшилище. – Старшей меня называй, понял? Старшей!
– Понял, Старшая, - сразу показал я свою сообразительность.
– То-то! – рявкнула бабка. – И усмотрев лямки рюкзака, продолжила, - Рыба есть? Что есть давай!
Пришлось снять рюкзак и протянуть его «дюймовочке».
Рванув его из моих рук, она едва не оторвала верхний клапан и запустила руку внутрь.
Пока колбаса и печенье вместе с упаковкой исчезали во рту этой «десятикратной олимпийской чемпионки по сумо», я осторожно достал нож и срезав ножны с пояса, сунул оружие за голенище.
Фляга с водой и консервы, полетели на землю, а вот конфеты, а за ними и шоколад, почти мгновенно были съедены и вызвали бурный восторг.
Я подобрал флягу с консервами, и с трудом рассовал их по карманам пиджака и брюк.
Закончив жевать и громко рыгнув, это «чудо местной тайги», выплюнув остатки целлофановой упаковки улыбнулось (лучше бы я этого не видел!), и довольно проговорило:
– Ну что, рыбачок,
Глава 14
Пристально посмотрев Старшей в спину, мне ничего рассмотреть не удалось. Браслеты молчали, не подавая никаких сигналов - и это было странно. А когда я растопырил пальцы, надеясь увидеть любимые молнии, мне ждал полный облом! Ничего в этом болоте не работало!
Так вот про что говорила Агафья Поликарповна – «на силу свою не надейся – хитростью надо». Правда обычная физическая сила осталась и это хоть как-то успокаивало.
А где же девочки? Неужели эта бабища утащила их? «Рыбку нам(!) ловить» - сказала она. А для чего же они ей нужны? Если что омерзительное задумала, я эту «жабу» по самые пятки в болото забью. Головой вниз!
Старшая шла довольно быстро. В местах, где ступали её ноги оставались небольшие озерца. Длина стопы, думаю, сантиметров пятьдесят! Если бы не такая толстая, то вполне могла бы быть знаменитой пловчихой. Хотя о чём это я? Лезет в голову всякая чушь.
В воздухе всё ещё висела белесая муть. Толи туман, толи какой-то дым, хотя дымом не пахло. Метров с пятидесяти уже было сложно что-то рассмотреть, всё расплывалось в какой-то мгле.
Ещё с полчаса тащила меня эта старуха, крепко держа конец посоха. Громкие шлепки её босых ног уже стали отдаваться в моей в голове. Куда она меня вела было непонятно, но можно было предположить, что в какое-то место, где она жила. Доставать булавку одной рукой и проверять направление было неудобно, и я решил уже на месте попробовать определить, к девочкам приведёт меня «бабуля - два сумо», или нет.
Впереди стал проявляться тёмный силуэт какого-то строения. Это оказалась старая, но ещё довольно крепкая изба. Куриных ножек под неё не наблюдалось, хотя может они в землю ушли по самый пол. Изба стояла на небольшой сухой поляне, заросшей травой и кустарником. Едва мы подошли, как дверь этого «теремка» распахнулась и на пороге показалась ещё одна жительница здешних мест.
– Ты что так долго? Жрать принесла? – Визгливым голосом спросила «девица-красавица».
Была эта «красавица» крива на один глаз, из-за чего лицо её было перекошено, как, впрочем, и вся фигура. Одно плечо этой «подиумной модели» подпирало ухо, а другое свисало в районе подбородка. Но и это было ещё не всё. Мне сначала показалось, что у неё криво надета юбка, но оказалось, что просто одна нога была короче другой.
«… Одна нога была другой короче…
… А правый глаз фанерой заколочен…»
Всплыли в памяти слова старой песни. И хотя фанеры тут не было, но, похоже, народный фольклор не на пустом месте создавался.
Одета была одноглазая практически так же, как и Старшая, вот только одежда была размеров на сорок меньше, и на ногах было намотано что-то наподобие портянок. На одной немного, а на другой больше, вероятно, чтобы хоть как-то компенсировать длину короткой ноги.
Тем временем эта «красотка Мэри» продолжала задавать вопросы: