Сделка с профессором
Шрифт:
– Есть нужно меньше, – вынес он свой вердикт, – а то не ровен час сляжешь от переедания.
– Вот скоты! Готовят на нашей кухне отвратно, – проскрежетал Лавинас, корчась от нового приступа боли. – Привис, позови Замас. Она в лазарете ночует.
– Не переживай, – отмахнулся Эдман. – Скоро тебе полегчает. Ничего серьезного.
Тут Лавинас не выдержал и бросился в ванную комнату. Через мгновение оттуда донеслись весьма характерные звуки, а затем и горестные стоны преподавателя.
Эдман взял бокал с остатками вина и изучил его состав, применив заклинание из особого списка, доступного исключительно максисам, занимающим
– Что за девчонка! – присвистнул он и усмехнулся. – И где только откопала такое лекарство?
Если бы Беатрис узнала, что именно обнаружил Эдман, то сильно удивилась. Ведь сваренное ею снадобье, изначально предназначенное для усиления пищеварения и выведения из организма шлаков, получилось сильнее запланированного и при этом имело один довольно своеобразный побочный эффект в виде ослабления физического влечения и подавления мужской силы.
Эдман забрал бокал с собой, решив изучить детальнее остатки вина в своих апартаментах с помощью особых реагентов, хранящихся в потайном отделении его саквояжа, а Лавинасу предоставил возможность в одиночестве вкушать плоды своей неуемной похоти. На первый взгляд, эффект от снадобья Сонар должен был продержаться добрых две недели, но, возможно, и больше. Точно станет понятно только после магического анализа зелья.
Глава 21
Фиби совсем ослабела после нервного срыва, и Беатрис с трудом тащила ее в лазарет, подставив плечо и закинув на себя худую, безвольную руку Эфрад. На улице окончательно стемнело, небо заволокло тучами, и невозможно было разглядеть ни луну, ни звезды. Северный ветер утих, но стало гораздо прохладнее, и Бетти ежилась и торопилась поскорее добраться до входа в лекарское крыло, чтобы немного согреться.
На ее стук в дверь никто не вышел, и Беатрис пришлось колотить что есть мочи. Только после этого раздался недовольный, сонный голос мединны Замас:
– Кто там? Что еще стряслось?
– Это Сонар! Откройте, пожалуйста! Эфрад совсем плохо!
Щелкнул замок, и на пороге появилась преподавательница в белой ночной рубашке до пола и теплой шали на плечах.
– Заходите, – буркнула она и пропустила адепток внутрь. – Веди ее в смотровую.
Беатрис доволокла последку до нужного кабинета, завела и уложила на лавку. Мединна Замас вошла следом и села возле Фиби на стул.
– Что с ней? Говори коротко и по существу.
– Вечером жаловалась, что живот болит, – начала придумывать Беатрис. – Но вроде еще ничего была. А потом ее как скрутит. Пришлось отпроситься у бонны Виклин и привести ее сюда.
Эфрад лежала, закрыв глаза, и чуть дыша, ее лицо побелело и в тусклом свете свечи выглядело как грубо вырезанная деревянная маска, жидкие волосы разметались вокруг головы и свисали вниз спутавшимися прядями, платье помялось.
– Помоги раздеть ее, – велела мединна Замас.
Они начали вдвоем стягивать с Фиби платье, но та задергалась, не открывая глаз, и принялась стонать. Чудом им удалось справиться, и преподавательница приступила к осмотру. Пощупала живот, посчитала пульс, оттянула сомкнутые веки и покачала головой.
– Странно. Живот как будто мягкий, а вот пульс совсем слабый. Она явно истощена. Ты не видела, она ела хоть что-то за ужином?
– Кажется, да, – неуверенно выдавила Беатрис, не зная, что будет правильнее сказать.
– В любом случае ей придется остаться здесь, – приняла решение
Они подхватили Эфрад под руки, доволокли до соседнего помещения и уложили на больничную койку. В палате было темно, и только свеча в руках лекарки позволяла хоть что-то рассмотреть. Мединна Замас поставила подсвечник на прикроватную тумбочку и сказала:
– Переодень ее в чистую сорочку. Я сейчас вернусь.
Бетти принялась за дело, но последка все время мычала и отбивалась.
– Да прекрати ты! – не выдержала Беатрис и сдернула с Фиби остатки белья. – Мединна сказал переодеть тебя, а ты упираешься. Тебя в лазарете оставят сегодня, так что успокойся наконец.
– Да что там у вас?! – раздался злой возглас от окна. – Сколько можно орать?! Тихо!
Беатрис оглянулась и увидела заспанную Гренду Фулн на койке с правой стороны от Эфрад.
«Только ее мне и не хватала», – подумала она, надела сорочку на последку и укрыла ее тонким одеялом.
Мединна Замас вернулась с небольшим подносом, уставленным склянками с лекарствами.
– Подержи ей голову и открой рот, – распорядилась она.
Лекарка опустила поднос на тумбочку, откупорила флакон с темной жидкостью и вылила несколько капель Фиби на язык, та сморщилась и захныкала, так и не открывая глаз.
– Снадобье подействует через несколько минут, – сказала преподавательница. – Посиди пока с ней, а я поставлю греть воду. Мало ли понадобится. Позовешь меня, если что.
Фиби лежала, не шевелясь, Беатрис опустилась на стул возле ее постели и наконец смогла перевести дух. Нескончаемый день вымотал ее до такой степени, что ноги уже не держали, и желание поскорее оказаться в своей кровати стало почти нестерпимым. Но только она начала проваливаться в полудрему, как послышался слабый голос Эфрад:
– Прима, ты здесь?
– Да-да, – пробормотала Бетти. – Жду, когда мединна вернется.
– Ты ведь вроде из приюта? Ты помнишь свою мать? – вдруг спросила последка.
– Не помню, – нехотя отозвалась Беатрис. – Меня бабушка растила, пока не умерла. Ей не нравилось, когда я спрашивала про родителей. Кажется, они были фермерами. Оба погибли во время пожара.
Эфрад повернула к ней бледное, изможденное лицо и посмотрела потухшим взглядом.
– А моя была дайной. Служила у одного максиса, пока не забеременела. Ее тогда обвинили в связи с конюхом, лишили лицензии и вышвырнули на улицу. Она устроилась в один гарнизон сливать ману в накопители за копейки, и там родила меня. Командующий сделал ее своей любовницей. Все знали об этом и считали ее дешевой шлюхой. Когда я подросла, он решил и меня оприходовать.
– Она умолкла, вытирая выступившие слезы, но потом все же продолжила: - Позвал к себе в комнаты и начал угощать разными сладостями и фруктами, я таких в жизни не видела и набросилась на еду, как одержимая. А он и говорит: «За все надо платить. Иди сюда, я тебе что покажу». И достает из штанов свои причиндалы, на мол, теперь этим угощайся. Я тогда чуть не свихнулась от ужаса. Он давай меня колотить, чтобы, значит, послушной стала. А я вырвалась и сиганула в окно. Благо невысоко было. Расшиблась, конечно, но не сильно, и дала деру. Там лес недалеко стоял. Спряталась в кустах, мимо крытая повозка ехала, я в нее и отправилась неизвестно куда. Мне все равно было, лишь бы больше не видеть этого урода.