Сдвиг по фазе
Шрифт:
— Твой чай.
— Спасибо.
— Дэвид, что с тобой? Ты прямо не в себе.
— Это все из-за того случая на работе. До сих пор не могу в себя прийти. Не обращай на меня внимания.
— Непохоже на тебя.
— Знаю. Через полчаса у меня встреча. Может, после нее станет легче.
— С кем встреча?
— С другом того клиента.
— Надеюсь, вы все уладите. А нет, может, потом у меня получится вызвать у тебя улыбку?
Лия наклоняется и шепчет мне на ухо, как именно она собирается заставить
Допиваю чай и отправляюсь на встречу, не совсем уверенный, что смогу выполнить свое прощальное обещание.
15
В «Герцог» я вхожу за несколько минут до двенадцати.
В первое мгновение меня даже несколько ошарашивает, насколько атмосфера сегодня отличается от пятничной. Ни тебе оживленных разговоров, ни взрывов смеха, лишь тихий бубнеж десятка посетителей с морщинистыми лицами, что не хотят или не могут работать, или же только пабом и живут.
Подхожу к стойке и заказываю апельсиновый сок. Барменша уже выглядит усталой, хотя едва ли отработала и час смены, и ее общение со мной сводится к озвучиванию цены.
Я расплачиваюсь и оглядываю зал в поисках человека, встречаться с которым совершенно не испытываю желания. В этот момент входная дверь распахивается, и на пороге возникает Фрейзер Кингсленд. Вид у него такой, будто заведение принадлежит ему. И без того тихие разговоры как будто и вовсе смолкают.
— Мне нравятся пунктуальные люди, — бросает он, заметив меня.
И хотя заказа от него не следует, на стойке немедленно появляется стакан с неким напитком янтарного цвета.
— Спасибо, милочка, — хмыкает Кингсленд. — Здравствуйте, мистер Нанн.
Он протягивает мне руку. Первая моя мысль — из принципа отказаться от рукопожатия, однако страх служит куда более действенным мотивирующим фактором. И только сейчас я осознаю, насколько напуган. Зря я все-таки сюда явился. Ничего путного из этого не выйдет.
Так что пожимаю Кингсленду руку, и он жестом велит следовать за ним. Мы направляемся в кабинку в темном углу.
— Положите свой телефон на стол, — требует он.
— Зачем?
— Я вам не доверяю. Ничего личного. Просто я вообще никому не доверяю.
Подчиняюсь, и мужчина проверяет, не включен ли на мобильнике диктофон. Этот тип либо параноик, либо весьма сообразителен, поскольку затем охлопывает меня на предмет других записывающих устройств.
— Рад, что вам достает благоразумия, — подытоживает Кингсленд результат обыска. — Садитесь.
Он усаживается напротив, положив руки на стол, и меня обдает волной запаха его одеколона.
— Начнем с самого простого вопроса. Кто напал на моего помощника, который пришел к вам на
— Понятия не имею, — пожимаю я плечами. — Сам заявился — он слышал, что я помогаю людям с психическими проблемами.
— Увидите его еще раз — передайте, что он покойник.
Я киваю.
— Так телефон у вас? — невозмутимо осведомляется Кингсленд затем.
— Боюсь, нет.
— Где же он?
— В том-то и дело… Я не знаю.
— Мобильник был у вас, а теперь вы не знаете, где он?
— Он… потерялся.
Мужчина задумчиво кивает.
— Крайне досадно, потому что этот телефон мне крайне необходим.
— Если делу поможет, я готов возместить ущерб.
Кингсленд смеется и спрашивает:
— Сколько, по-вашему, этот телефон стоит?
— Сотни четыре или пять.
— Вы немножко ошиблись, мистер Нанн. Мобильник стоит пятьдесят миллионов, а то и больше.
Я чуть не давлюсь апельсиновым соком.
— Сколько-сколько?
— Дело не в самом телефоне, а в его содержимом.
— А, понимаю… Но Камерон наверняка должен был где-то продублировать свои данные.
Мой собеседник морщится, словно в нос ему ударила вонь.
— Вам виднее, мистер Нанн. Он вправду продублировал?
— С чего вы взяли, что мне виднее?
— Как мне представляется, вам многое известно о Камероне.
— Да я едва с ним знаком.
— Но вы были его психотерапевтом, а уж люди обожают изливать душу подобным вам.
— Мистер Кингсленд, у вас явно сложилось ошибочное представление о моих отношениях с Камероном Гейлом. У меня был с ним всего один сеанс, а потом встреча здесь в прошлую пятницу. В обоих случаях мы разговаривали лишь по несколько минут, а потом он убегал.
— И оба раза он ничего вам не рассказал?
— Кое-что все же рассказал.
— Например?
— Я уже дал вам понять, что не вправе обсуждать это с посторонними.
— Эх, — вздыхает он, — а я то решил, что вы разумный человек. Но, похоже, вы не столь сообразительны, как кажетесь.
Кингсленд откидывается на спинку стула и расслабленно сцепляет руки на затылке.
— Так вот о той юной леди, которую вы изнасиловали.
— Я никого не насиловал!
— Полиция так не думает.
— Они могут думать что им угодно, вот только улик против меня нет, потому что это чудовищная ложь.
— Пока нет, согласен. Но в тот раз по телефону я говорил на полном серьезе. У меня целая очередь из дамочек, жаждущих обвинить вас в сходном преступлении. Помимо длительного открытого полицейского расследования, можно лишь догадываться, каково будет вашей жене узнать, что она вышла замуж за столь активного насильника.
Я уже многие годы занимаюсь тем, что всяческими способами выведываю у людей правду, и легко различаю притворство. Увы, Фрейзер Кингсленд — сама прямота.