Се?рфер. Запах шторма

Востро Анна

Мне кажется или это звучит как допрос и обвинение?

Я ошеломлённо качаю головой.

— Какие интересные выводы у тебя, однако! Интересно чем я их … А … поняла. Ты, наверное, думаешь, что я частенько прыгаю кому-нибудь в постель через пару часов после знакомства, как к тебе, и такие похождения на курорте для меня норма? Да?

По тому, как он поджимает губы и скептически приподнимает одну бровь, понимаю, что именно такие мысли его и посещали.

Ну приехали! Хотя я ведь с ним познакомилась сама, «склеила» в баре, и про

секс намекнула первая. Чего же удивляться, что он так подумал?

Тяжёлый шумный вздох.

Так не хочется оправдываться и что-то объяснять! Но не могу допустить, чтобы у него сложилось обо мне такое мнение.

— Это не так, Кир! Парень до недавнего времени был, но я с ним рассталась. Он мне после этого пару раз писал сообщения. Я не отвечала. И телефон с собой не носила, потому что не хотела, чтобы он мне настроение испортил, либо чтобы с работы доставали. Хотя бы первые дни хотела от Москвы отключиться полностью. А сегодня телефон не взяла, потому что просто забыла.

— Угу … — мычит неопределенно мой спутник и смотрит на меня с недоверием.

— Слушай, я ответила честно, как ты и просил. Но можешь продолжать думать всё что угодно, если тебе так больше нравится!

Раздражённо передергиваю плечами и ухожу к парапету колоннады.

***

Да, фотографии в интернете не обманывали. От вида на краю обрыва действительно захватывает дух!

Слева протянулся длинный хребет горы Клементьева, или Узун Сырт. Парапланеристов над ней по-прежнему не видно, видимо, погода продолжает быть нелётной. Под склоном тянутся ровные ряды зелёных виноградников. Длинная полоска синего моря по центру. Правее голубые Карадагские вершины и Коктебельская бухта. Прямо и чуть левее — всё та же белёсая «ложка» озера-солончака Бараколь. Перед ним у подножия Коклюка маленькие цветные домики села Нанниково. Узкая дорога вьётся между складок невысоких бежево-коричневых холмов прямо к подножию горы.

Облокачиваюсь на каменный парапет, сильные порывы прохладного ветра снова треплют мои волосы и подол платья под красным платком на бёдрах. Мне почти сразу становится зябко, я снимаю платок и накидываю его на плечи, кутаясь.

Склон перед парапетом похож на крутой обрыв. Он весь в каменных выступах разной формы. Несколько самых широких и плоских располагаются чуть ниже на склоне, к ним можно аккуратно и безопасно спуститься — на самом деле склон не такой уж и крутой и напоминает каменные ступени. На одном из таких плоских выступов продолжает фотографировать молодожёнов парень-фотограф. Они стоят прямо на нём и невозмутимо позируют, раскрывая руки как крылья, как это делали герои Кейт и Лео на носу Титаника [3]. С того ракурса, где их фотографирует фотограф, на фото будет казаться, что они стоят на живописном выступе скалы над пропастью.

Кир останавливается рядом, осматривает вид и громко протяжно присвистывает.

— Вот это да! Немного напоминает каменных духов в Долине привидений Демерджи. Я там был в середине лета. На закате и в тумане — мистическое зрелище. Пожалуй, схожу за фотоаппаратом в машину.

— К тебе вернулось желание фотографировать? Видишь, я же говорила — тут волшебно!

Кир уходит

и через несколько минут возвращается с увесистой зеркалкой с большим объективом в руках. Делает несколько кадров окружающих пейзажей, пока я продолжаю наслаждаться видами, облокотившись на парапет колоннады, и иногда поглядывая на молодожёнов, которые продолжают позировать стоя на выступе теперь лицом друг к другу, обнимаясь и целуясь.

— Готов поспорить они разойдутся. Максимум лет десять им даю, — вдруг заявляет мой негативно настроенный спутник.

— Почему это ты так решил?

— Он её старше на вид лет на десять, судя по всему, любит выпить пивка, лишний вес с годами усугубится, начнутся проблемы с потенцией. Ей будет не хватать внимания и секса, она найдёт себе любовника. Ну или наоборот — он будет ей изменять с секретаршей, а она терпеть из-за большой любви. Они постараются сохранить брак из-за детей, но ни к чему хорошему это не приведёт.

— Кир, вот почему ты такой циничный, а? — он пожимает плечами и разводит руки ладоням вверх, вроде как «я здесь ни при чём, так предписано небесами».

— Ну, какой есть.

— А почему бы не предположить, что они проживут долгую счастливую жизнь?

— И умрут в один день? — кривит губы в усмешке.

— Да хоть бы и так! Посмотри на них — люди счастливы. Это видно. Здесь и сейчас — они счастливы! Даже если и разойдутся, у них останутся чудесные фотографии, на которые им, возможно, будет приятно смотреть даже после развода. Потому что они на этих фото молодые, красивые и счастливые. И вокруг них офигительные виды. Там зачем сейчас думать о том, что может случиться с их браком?

— Хмм … Проникновенная речь. Молодец, лимончик! Ты меня тронула, но всё равно не убедила.

— Да больно надо мне тебя убеждать. Вот ещё! И перестань, пожалуйста, меня называть «лимончик». Мне не нравится!

— Окей, не буду. А как тебе нравится?

— Просто по имени будет самое оно.

— Просто по имени не интересно. Как насчёт «Моя норовлива вiдьмочка?» Норовлива — это значит своенравная. Ну, или совсем коротко и ясно «вiдьмочка»? А? — его глаза загораются озорным огоньком, он начинает смеяться.

— Да иди ты! — толкаю его ладонью в грудь.

Бесит, как же он меня снова бесит!

***

Пара с фотографом поднимаются обратно к Звездопаду. Жених нежно и заботливо придерживает невесту под руку, помогая ей перешагивать на каменном склоне в длинном, летящем на ветру, платье. Когда они проходят мимо нас, я пересекаюсь взглядом с невестой, приветливо ей улыбаюсь и решаю поздравить.

— Долгих и счастливых лет совместной жизни вам! Поздравляю!

— Большое спасибо! Только у нас свадьба была уже пять лет назад. А сегодня на годовщину просто решили устроить красивую фотосессию, — радостно смеётся мне в ответ невеста, которая оказалась уже пять лет как жена.

— Да, мы в отпуск сюда прилетели, а это безобразие с повтором медового месяца в Крыму заранее спланировали с нашим приятелем-фотографом, — вторит ей жених-муж, указывая подбородком на приятеля.

При ближайшем рассмотрении муж оказывается очень харизматичным.

— О! Это так здорово!