Седьмая луна
Шрифт:
Клайв удивленно вытаращил на него глаза:
– Нам говорили, что здесь берут по восемьсот долларов.
– За восемьсот долларов вы будете кормить в море акул, – незлобиво пошутил китаец, мгновенно перейдя на довольно сносный английский. – Могу предложить полторы тысячи с каждого, но это мое последнее слово. В конце концов, я рискую жизнью, а дома меня ждет большая семья.
Фрэнсин вдруг осознала, что сейчас речь идет о спасении их жизней, но воспитание вынуждало ее придерживаться древних традиций. Если она согласится, эти люди будут считать ее полной идиоткой
– Тысяча двести, – решительно заявила она, – и ни центом больше.
Китаец вскинул голову и посмотрел на Клайва.
– Он ведь офицер, значит, вполне состоятельный человек, мадам.
– Он был когда-то состоятельным человеком, а сейчас он просто офицер. Мы все теперь стали бедняками из-за этой войны, будь она проклята. Итак, тысяча двести – и по рукам. Как вас зовут?
– Лай Чонг, – ответил тот. – А вас?
– Юфэй. А это майор Клайв Нейпир.
Китаец задумался, закурил новую сигарету, а потом раздраженно взмахнул рукой:
– Ладно, по рукам. Тысяча двести с каждого – и вы в Батавии. Но еду берете свою, договорились?
– А вы знаете проход между минными полями? – вмешался в разговор Клайв.
– Разумеется, – засмеялся тот.
– Мы бы хотели осмотреть ваше судно, – не отставал от него Клайв.
– Пожалуйста, – равнодушно пожал плечами китаец. – Сколько угодно.
Они направились к катеру с романтическим названием «Цветок лотоса», и Фрэнсин по дороге внимательно присматривалась к китайцу. Он был толстый, с огромным животом прожженного выпивохи, но при этом чувствовалось, что он человек физически сильный и, несомненно, опытный. На кантонском диалекте обычно говорили потомственные рыбаки, хорошо знающие окрестные моря. В маленькой каюте катера сидела сухопарая старушка.
– Это моя тетя, – представил ее Лай. – Она будет готовить еду.
– Покажите мне двигатель, – потребовал Клайв, когда они спустились на нижнюю палубу.
– Ну что ж, он выглядит новым, – удовлетворенно отметил Клайв.
– Еще бы, – гордо ответил китаец. – Этот американский дизель я купил меньше года назад.
– А горючее? – не унимался Клайв.
– Более чем достаточно. Когда отправляемся?
– Завтра.
– Когда? – не понял тот.
– Завтра, – повторил Клайв.
– Тогда о чем мы с вами толкуем? Я бы нашел немало других женщин, которые не хотят, чтобы их изнасиловали и убили японские солдаты.
– Завтра, – твердо повторил Клайв.
Они поднялись на причал и направились к выходу из порта.
– Ну и что ты скажешь? – поинтересовалась Фрэнсин, увидев, что Клайв о чем-то сосредоточенно размышляет.
– Что он отъявленный мошенник и контрабандист, но его катер вполне способен добраться до Батавии. Думаю, нам следует принять это предложение, причем как можно скорее. Другого выхода сейчас просто нет.
– Ладно, уговорил, я согласна, – сказала она и тяжело вздохнула.
На следующий день, в пятницу тринадцатого февраля, они собрали вещи, бросили последний взгляд на полуразрушенный Сингапур и отправились в порт. По настоянию капитана они должны были выйти в море после
Когда они поднялись на борт катера, китаец выполнил какой-то странный, только ему понятный ритуал, и через минуту «Цветок лотоса» отправился в путь. Фрэнсин с тоской смотрела на горящий Сингапур. Она уже не плакала, все слезы были выплаканы в предыдущие дни. Она просто смотрела па потемневший от гари и пыли город и крепко прижимала к себе Рут. Она вспомнила про Эйба. Возможно, она встретит его в другой жизни и в другом мире, но теперь она принадлежит Клайву и будет держаться за него до конца. Сейчас ей во что бы то ни стало надо спасти дочь и себя. Прошлое осталось позади, а впереди только будущее. Каким оно будет для них?
Лай умело лавировал между минными полями, виртуозно обходя расставленные японцами ловушки. По всему было видно, что он проделывал этот путь много раз, и это их успокаивало.
На рассвете они были уже далеко от Сингапура, а впереди мелькали подернутые дымкой маленькие острова. Клайв поднялся на верхнюю палубу.
– Лай говорит, что через пару дней мы будем в Бангкоке, – радостно сообщил он, целуя ее. – А после этого еще неделя до Батавии.
– А далеко мы ушли от Сингапура? – поинтересовалась она.
– Примерно на семьдесят миль.
– Значит, самолеты нас уже не достанут?
– Я бы не стал рассчитывать на это, – разочаровал ее Клайв.
Она обняла его за исхудавшие плечи.
– Клайв, я молю Бога, чтобы мы выбрались живыми из этого ада.
– В таком случае я спокоен, – пошутил он. – Твоими молитвами мы непременно доберемся до Батавии.
Фрэнсин поежилась от холода. Клайв набросил ей на плечи куртку и крепче прижал к себе. Так они сидели на палубе, пока не стало припекать быстро поднимающееся над горизонтом солнце.
– Мне жарко, мама, – пожаловалась Рут. – Очень жарко.
– Ничего, доченька, потерпи, – уговаривала ее Фрэнсин. – Скоро мы приедем на место и отдохнем.
После обеда к ним заглянул Лай.
– Надвигается шторм, – предупредил он. – Вы должны помочь мне. – Он жестом подозвал к себе Клайва.
Они закрепили на палубе все предметы, убрали все лишнее и приготовились к надвигающемуся с Суматры шторму. Море потемнело, вокруг воцарилась такая тишина, что даже зазвенело в ушах.
– Мне жарко, Клайв, – захныкала девочка.
Он взял ее на руки и попытался успокоить:
– Скоро жара кончится, малышка. Потерпи немного. После шторма всегда наступает спасительная прохлада.
– Я задыхаюсь, – не выдержала Фрэнсин. – Клайв, надеюсь, все будет хорошо?
Майор молча кивнул и посмотрел в иллюминатор.
– Мне уже приходилось бывать в море во время шторма. Ничего страшного, дорогая. Конечно, нас немного покачает, но не более того.
– Очень утешительно, ничего не скажешь, – буркнула Фрэнсин.
В воздухе послышался слабый звук приближающегося самолета.