Седьмая луна

Габриэль Мариус

– Моя комната запирается на замок, – прошептала она и повела его за собой.

Заперев дверь, она сбросила одежду и предстала перед ним обнаженной.

– Господи, как ты прекрасна! – изумленно выдохнул Клайв.

– Поцелуй меня, – попросила она, с трудом преодолевая смущение. – Поцелуй еще раз. – Она прижалась к нему всем телом, подставляя зацелованные губы.

– Сейчас, милая. – Клайв, бледный от волнения, начал судорожно отстегивать портупею.

– Быстрее, Клайв, – изнемогала от желания Фрэнсин, словно опасаясь, что

он может передумать.

Он сбросил с себя армейскую форму и прижался к ней обнаженным, истосковавшимся по женским ласкам телом. Фрэнсин потянула его на кровать и улеглась на спину, предусмотрительно расставив ноги. Он вошел в нее легко и быстро и начал ритмично двигаться, издавая приглушенные стоны. Его лицо превратилось в застывшую маску, на лбу выступила испарина.

Наконец Фрэнсин выгнулась дугой, вскрикнула и застыла, крепко прижавшись к разгоряченному телу любовника. Они одновременно достигли пика наслаждения и после этого долго лежали неподвижно, пытаясь восстановить дыхание.

– Я люблю тебя, – прошептал Клайв, немного отдышавшись. – Безумно люблю. Ты самая прекрасная женщина из всех, которых мне доводилось видеть. Фрэнсин, почему ты плачешь?

– От счастья, – ответила она, всхлипывая.

Однако истина заключалась в том, что это была далеко не единственная и не главная причина ее слез. Она вспомнила мужа, дочь, свои уходящие годы, неожиданно настигшую их войну и подумала, как ей повезло, что в этом кромешном аду сумела встретить свою любовь.

В ту ночь они занимались любовью до самого утра, и с каждым разом их ласки становились все откровеннее. А когда стало светать, Фрэнсин напомнила ему, что он должен уйти до того, как проснутся Рут и Эдвина.

Клайв не стал спорить, быстро собрался и направился к двери.

– Я приду к тебе вечером, – прошептал он, нежно целуя ее. – Но на прощание мне бы хотелось еще раз услышать, что ты тоже меня любишь.

Фрэнсин прошептала ему слова любви, проводила его до двери и охотно ответила на последний поцелуй. А когда он ушел, она прислонилась к косяку и закрыла глаза, стараясь справиться с нахлынувшими на нее противоречивыми чувствами. С одной стороны, она была счастлива и влюблена, это она поняла сегодня ночью, а с другой – ее продолжали терзать сомнения и душу тревожили смутные мысли о предательстве и супружеской неверности.

– Черт побери! – в смятении воскликнула она, протирая руками глаза. – Что же я наделала! Как я могла!

Немного успокоившись, она вернулась в спальню, быстро разделась и легла спать. Впервые за последнее время она спала спокойно и во сне ее не мучили кошмары.

Ее разбудил шум проливного дождя. Вспомнив про открытое окно, Фрэнсин вскочила с постели, набросила халат и направилась в гостиную. Было еще темно, но она все же разглядела под окном большую лужу. Клайв был прав – начинался тягостный период муссонных дождей, который следовало как-то пережить. Подумав о Клайве, она покраснела

от стыда – она вела себя постыдно, аморально, и отныне ее душу всегда будет терзать неистребимое чувство вины перед мужем и Рут.

Как только дождь немного поутих, Фрэнсин вышла на улицу, чтобы купить еды, а заодно и газету «Трибюн», чтобы получить хоть какую-то информацию о положении в Малайе. К сожалению, никаких сколько-нибудь внятных, сообщений в газете не было, но она уже и так знала, что надеяться на возвращение Эйба бесполезно. Она никогда его больше не увидит.

Фрэнсин хотела еще немного прогуляться на свежем воздухе, но очередная волна дождя заставила ее вернуться домой. К этому времени Эдвина уже возилась на кухне, готовя завтрак для Рут.

– Доброе утро, – весело сказала она и лукаво посмотрела нa Фрэнсин. – Что там случилось прошлой ночью?

– Ничего, – удивилась Фрэнсин. – Просто ты выпила слишком много шампанского и уснула в кресле.

– Нет, я имею в виду совсем другое. – Она хитро подмигнула. – Что случилось с Клайвом? Вы что, тискались с ним?

– Эдвина! – возмутилась Фрэнсин, бросив испуганный взгляд на Рут.

Однако застывшее в ее глазах чувство вины выдало ее с головой.

– Значит, это правда! – воскликнула Эдвина. – Вы действительно тискались!

– А что такое «тискались»? – неожиданно вмешалась Рут, с любопытством поглядывая на них.

– Ничего, птичка моя, – уклонилась от ответа Фрэнсин, чувствуя, как лицо ее заливает краска стыда. – Просто дядя Клайв поцеловал меня на прощание, вот и все.

– А почему же я так долго слышала музыку и смех? – допытывалась Эдвина.

– Это тебе приснилось после шампанского, – попыталась отшутиться Фрэнсин.

– Нет, не приснилось, – мечтательно заметила девушка. – Он такой красивый, такой сильный. Если бы я была постарше, я бы обязательно затащила его к себе в постель.

– Полагаю, у него и без тебя хватает поклонниц, – сухо заметила Фрэнсин.

– Нет, нет, – быстро возразила Эдвина, – ему нужны только вы. К тому же он очень любит возиться с Рут и просто обожает ее. Нет, он не похож на донжуана. Кроме того, он прекрасно танцует и очень хорошо целуется. Я уже испытала это на себе. – Она смущенно захихикала. – Думаю, что и вы вчера занимались тем же самым.

– А что, Клайв собирается стать моим новым папой? – с детской непосредственностью спросила Рут.

Фрэнсин повернулась к ней и не сразу сообразила, как отреагировать на ее слова.

– Твой папа сейчас в Ипо, – наконец произнесла она и тяжело вздохнула.

– Нет, мой папа уже мертв, – без тени сомнения заявила девочка. – Его убили японцы. Если бы он был жив, то уже дивно бы вернулся к нам. Мама, я хочу, чтобы Клайв был моим новым папой.

У Фрэнсин даже дух перехватило от таких слов. Она всегда считала дочь маленьким ребенком, но теперь, похоже, настало время говорить с ней откровенно.