Сегун. Книга 1
Шрифт:
Аса спросила что-то, заинтересовавшее всех.
– Аса желает знать: в постельных делах ваши женщины похожи на наших?
– Извините, не понял.
– О, пожалуйста, простите меня. Это такое выражение для физического соединения мужчины и женщины. Это звучит лучше, чем блуд, правда?
Блэкторн справился со смущением:
– Я имел… э… я имел только один… э… случай сравнить. Это было… э… в деревне. И я не помню всего ясно, потому что… э-э… был истощен путешествием. Наполовину спал, наполовину бодрствовал. Но, как мне показалось, это было вполне удовлетворительно.
Марико
– Вы любили только один раз с тех пор, как приплыли сюда?
– Да.
– Вы должны чувствовать себя очень напряженным, да? Одна из этих женщин будет рада отдаться вам, Андзин-сан. Или все они, если вы пожелаете.
– Что?
– Конечно. Если вы не хотите никого из них, не стоит беспокоиться. Они, конечно, не будут обижены. Только скажите мне, какого типа женщину вы хотели бы, и мы распорядимся.
– Спасибо, – замялся Блэкторн. – Но не теперь.
– Вы уверены? Пожалуйста, извините меня, но Кирицубо-сан дала четкие указания о том, чтобы о вашем здоровье заботились. Как можно быть здоровым без любви? Это очень важно для мужчины, правда? О, конечно да.
– Спасибо, но, может быть, позднее.
– У нас много времени. Я с удовольствием зайду позднее. У нас будет масса времени для разговоров, если вы пожелаете. У вас в запасе еще четыре стика, – сообщила она ободряюще. – Вам не надо уезжать до захода солнца.
– Спасибо. Но не теперь, – пробормотал Блэкторн, пораженный такой прямотой и неделикатностью.
– Им действительно будет приятно угодить вам, Андзин-сан. О! Может быть, вы предпочитаете мальчиков?
– Что?!
– Мальчика. Вам стоит только сказать, если это то, чего вы хотите. – Ее улыбка была бесхитростна, голос деловит.
– Что это значит? Вы серьезно предлагаете мне мальчика?
– Ну да, Андзин-сан. В чем дело? Я только сказала, что мы пришлем сюда мальчика, если вы хотите этого.
– Я не хочу этого! – Блэкторн почувствовал, как кровь прилила к лицу. – Разве я похож на проклятого Богом содомита?
Его слова разнеслись по комнате. Все уставились на него ошеломленно. Марико низко поклонилась, задержав голову у пола:
– Пожалуйста, простите меня, я совершила ужасную ошибку. О, я вас обидела, тогда как пыталась сделать приятное. Я никогда не разговаривала с иностранцами – только со святыми отцами, поэтому не могла узнать ваших… ваших обычаев. Меня никогда им не учили, Андзин-сан, – святые отцы не обсуждали их. Здесь несколько человек иногда хотят мальчиков. Священники время от времени имеют мальчиков, наши и некоторые из ваших. Я по глупости предположила, что ваши обычаи такие же, как и наши.
– Я не священник, и это не наш обычай.
Командир самураев Каду Оан наблюдал за всем этим с неудовольствием. Его заботам были вверены безопасность чужеземца и его здоровье, и он видел собственными глазами, какое невероятное благорасположение господин Торанага выказывал Андзин-сан, а теперь Андзин-сан был в ярости.
– В чем дело? – спросил самурай вызывающе, так как было очевидно: глупая женщина сказала что-то, обидевшее его
Марико объяснила, что она сказала и что ответил Андзин-сан.
– Я правда не понимаю, что так обидело его, Оан-сан.
Оан недоверчиво поскреб голову:
– Он взъярился как бешеный бык только потому, что вы предложили ему мальчика?
– Да.
– Тогда извините, но, может быть, вы были невежливы? Может, сказали что-то не то?
– О нет, Оан-сан. Я совершенно уверена. Я чувствую себя ужасно. Я совершенно точно провинилась.
– Здесь должно быть что-то еще. Что?
– Нет, Оан-сан. Только это.
– Я никогда не пойму этих чужеземцев, – рассердился Оан. – Ради всех нас, пожалуйста, успокойте его, Марико-сан. Видимо, это из-за того, что он так долго не имел женщину. Вы, – приказал он Соно, – дайте еще саке, горячего саке и горячих полотенец! Вы, Рако, погладьте шею этому дьяволу. – Служанки бросились выполнять его указания. Внезапно его осенило: – Хотел бы я знать, не в том ли дело, что он бессилен. Его история о приключении в деревне была довольно туманной, правда? Может, бедняга взбесился потому, что ни на что не способен и вы затронули больное место?
– Извините, но я так не думаю. Доктор сказал, он очень силен.
– Странно… Это бы все объясняло, правда? Случись со мной такое, я бы сам раскричался. Да! Спросите его.
Марико немедленно исполнила приказание, и Оан ужаснулся: кровь снова бросилась чужеземцу в лицо, поток омерзительно звучащей чужеземной речи заполнил комнату.
– Он… он сказал: нет, – Марико перешла почти на шепот.
– И все это означало только «нет»?
– Они… они используют много разных длинных проклятий, когда возбуждены.
Оан взопрел от беспокойства, ведь он отвечал за чужеземца.
– Успокойте его!
Еще один самурай, постарше, произнес с надеждой:
– Оан-сан, может быть, он из тех, кому нравятся собаки, а? Мы слышали странные истории в Корее о поедающих чеснок. Да, они любили собак и… Я вспоминаю теперь, да, собак и уток. Может, эти золотоголовые похожи на тех, поедающих чеснок? Они так же пахнут, правда? Может быть, он хочет утку?
Оан велел:
– Марико-сан, спросите его! Нет, может быть, лучше не надо. Пусть успокоится… – Он замолчал. К двери приближался Хиромацу. – Приветствую вас, – сказал Оан отрывисто, надеясь, что голос его не дрожит.
Железный Кулак, и прежде помешанный на дисциплине, в последнюю неделю стал похож на тигра с ошпаренным задом, а сегодня был и того хуже. Десятерых понизил в звании за неопрятность; вся ночная стража с позором маршировала по замку; двум самураям старик предложил совершить сэппуку, так как они с опозданием заступили на пост; четыре ночных уборщика были сброшены со стены за то, что рассыпали содержимое мусорного ящика в саду замка.
– Как он ведет себя, Марико-сан? – услышал Оан возбужденный вопрос Железного Кулака. И вздрогнул, уверенный, что глупая женщина, вызвавшая переполох, собирается выболтать всю правду, за которую с них снимут головы.