Сёгун
Шрифт:
– Что говорит этот чужеземец, Марико-сан? – спросил самурай.
Марико отвела свой зачарованный взгляд от стола и сосредоточилась на боцмане.
– Простите, сеньор, я не поняла вас. Что вы сказали?
– А? – рот боцмана открылся еще больше. Это был большой толстый мужчина, со слишком близко поставленными глазами и большими ушами, волосы торчали жалкими черными косичками. Распятье свисало с толстой шеи, за пояс было заткнуто два пистолета. – О, вы можете говорить по-португальски? Японка, которая может говорить на хорошем португальском
– Меня научил христианский священник.
– Да будь я Богом проклятым сыном проститутки! Мадонна, этот цветок-сан может говорить на нормальном языке!
Блэксорна опять вырвало, и он попытался встать с палубы.
– Вы не могли бы, пожалуйста, вы не могли бы положить его сюда? – Она показала на койку.
– Ага. Если эта обезьяна поможет.
– Кто? Извините, что вы сказали? Кто?
– Он. Этот джеп [7] . Он.
Слова больно ранили ее, и она прилагала все свои усилия, чтобы оставаться спокойной. Марико сделала знак самураю.
7
Презрительная кличка японцев
– Кана-сан, будь любезен, помоги этому чужеземцу. Анджин-сана надо положить вот сюда.
– С удовольствием, госпожа.
Двое мужчин подняли Блэксорна, и он плюхнулся обратно в койку, с тяжелой головой, глупо гримасничая.
– Его нужно помыть, – сказала Марико по-японски, все еще ошеломленная тем, как боцман назвал Кану.
– Да, Марико-сан. Прикажите чужеземцу послать за слугами.
– Да. – Ее глаза недоверчиво покосились на стол. – Они действительно ели это?
Боцман посмотрел туда же. Он тут же наклонился над столом и оторвал ножку цыпленка, предложив ее Марико.
– Вы голодны? Вот, маленькая цветок-сан, это хорошая вещь. Сегодня она свежая – действительно каплун из Макао.
Она покачала головой.
Медвежье лицо боцмана расплылось в ухмылке, и он ободряюще обмакнул ногу цыпленка в густую подливку и сунул ей под нос:
– Подливка делает его еще вкуснее. Ну, это достаточно приятная вещь, а теперь можно и поговорить. Никогда не удавалось это раньше. Ну, давай, это подкрепит тебя, чего тут считаться! Это каплун из Макао, я тебе сказал.
– Нет, нет, спасибо. Есть мясо… есть мясо запрещено. Это против наших законов – и против буддизма, и против синтоизма.
– Но в Нагасаки не так! – засмеялся боцман. – Многие джепы едят мясо все время. Они делают все, когда им это удается, и грог лакают. Вы христианка, не так ли? Ну, попробуй, маленькая донна. Как узнать, если не попробовать?
– Нет, нет, спасибо.
– Человек не может жить без мяса. Это настоящая еда. Делает вас сильным, так что вы можете прыгать, как горностай… Вот, – он предложил ножку цыпленка Кане, – хочешь?
Кана с отвращением покачал головой:
– Ие!
Боцман
– «Ие» так «ие». Что у вас с рукой? Повредили в бою?
– Да. Но несильно. – Марико подвигала ею немного, чтобы продемонстрировать это, и с трудом вытерпела боль.
– Бедняжка! Что вы здесь хотели, донна сеньорита, а?
– Повидать Ан… – встретиться с кормчим. За ним послал господин Торанага. Кормчий пьян?
– Да, это и пища. Бедняга слишком быстро ел и так же быстро пил. Выпил полбутылки одним глотком. Англичане все такие. Не могут переносить свой грог. – Его глаза внимательно рассматривали Марико. – Я никогда не видел такого маленького цветка, как ты. И никогда не разговаривал с джепом, который может говорить на нормальном языке.
– Вы всех японских дам и самураев называете джепами и обезьянами?
Морях коротко хохотнул.
– Эх, сеньорита, это сорвалось с языка. Это про обычных сводников и проституток в Нагасаки. Здесь нет ничего обидного. Я никогда не разговаривал с культурной сеньоритой, даже не знал, что такие бывают, ей-богу.
– Я тоже, сеньор. Я никогда не разговаривала с цивилизованными португальцами раньше, только со святыми отцами. Мы японцы, не джепы, понятно? А обезьяны – это животные, правильно?
– Конечно. – Боцман показал свои выбитые зубы. – Вы говорите как донна. Да. Не обижайтесь, донна сеньорита.
Блэксорн начал что-то бормотать. Она подошла к койке и осторожно потрясла его:
– Анджин-сан! Анджин-сан!
– Да-да? – Блэксорн открыл глаза. – О, привет, я сожалею, я… – Но боль и закружившаяся комната заставили его лечь на место.
– Пожалуйста, пошлите за слугой, сеньор, его надо помыть.
– Есть рабы, но не для этого, донна сеньорита. Оставьте англичанина – что такое небольшая рвота для еретика?
– Нет слуг? – спросила она, пораженная.
– У нас есть рабы – черные негодяи, но они ленивы – им никто не доверяет мыть себя, – сказал он с кривой ухмылкой.
Марико знала, что у нее нет выбора. Господин Торанага может потребовать Анджин-сана тотчас же, и это была ее обязанность.
– Тогда мне нужно немного воды, – сказала она, – помыть его.
– Есть бочка воды. На лестничной площадке внизу.
– Пожалуйста, принесите мне воды, сеньор.
– Пошлите его. – Боцман ткнул пальцем в Кану.
– Нет. Будьте любезны, сходите вы. Сейчас.
Боцман оглянулся на Блэксорна.
– Вы его возлюбленная?
– Что?
– Вы возлюбленная этого англичанина?
– Что такое возлюбленная, сеньор?
– Его женщина. Его подружка, понимаете, сеньорита, его девушка, этого кормчего, его любовница, возлюбленная.
– Нет, сеньор, нет. Я не его возлюбленная.
– Да? Тогда чья же? Этого оран… этого самурая? Или, может быть, этого князя, который только что поднялся на борт? Тора… что-то, что-то? Вы одна из его?..