Сёгун
Шрифт:
Нага бросил быстрый взгляд на отца, переключившись с руки Затаки, державшей меч. Он увидел, как к шее Торанаги прилила кровь, что было безошибочным признаком неминуемой вспышки. Но лицо его оставалось спокойным, и Нага удивился, услышав сдержанный ответ:
– Извините, у вас есть приказы? Кому, брат? Конечно, у вас письмо.
Затаки вытащил из рукава два небольших свитка. Рука Бунтаро чуть не выхватила давно дожидающийся меч, так как, по ритуалу, все эти движения полагалось совершать медленно и обдуманно. Торанага не двинулся.
Затаки сломал печать на первом
Он поднял глаза и добавил таким же громким голосом: – «Подписано всеми регентами и запечатано большой печатью государства», и высокомерно положил свиток перед собой. Торанага сделал знак Бунтаро, который тут же вышел вперед, низко поклонился Затаки, поднял свиток, повернулся к Торанаге, поклонился еще раз, тот взял свиток и сделал знак Бунтаро вернуться на свое место.
Бесконечно долго Торанага изучал этот свиток.
– Все подписи подлинные, – сказал Затаки, – вы принимаете приглашение или отказываетесь?
Приглушенным голосом, так что его могли слышать только те, кто был на помосте, и Оми с Нагой, Торанага сказал:
– Почему бы мне не отрубить вам голову за столь дурные манеры?
– Потому что я сын нашей матери, – ответил Затаки.
– Это не защитит вас, если вы пойдете и дальше этим путем.
– Тогда она умрет раньше времени.
– Что?
– Госпожа, наша мать, находится в Такато – неприступной крепости, расположенной в глубине провинции Синано и столице провинции Затахи. Очень жаль, что ее тело останется там навеки.
– Блеф! Вы так же почитаете ее, как я.
– Из-за ее бессмертной души, брат, так же как я чту ее, я ненавижу то, что делаете вы с государством, и даже еще больше.
– Я не стараюсь захватить новых земель и не…
– Вы стараетесь прервать династию.
– Опять неверно, и я буду всегда защищать моего племянника от предателей.
– Вы стремитесь к падению наследника, вот что я думаю, поэтому я решил постараться остаться в живых, закрыть Синано и отрезать вам путь на север, чего бы мне это ни стоило, и я буду продолжать делать это, пока Кванто не окажется в дружеских руках – чего бы это ни стоило.
– В ваших руках, брат?
– В любых надежных руках, которые исключат ваши, брат.
– Вы доверяете Ишидо?
– Я не доверяю никому, вы научили меня этому. Ишидо есть Ишидо, но его лояльность несомненна. Даже вы признаете это.
– Я признаю, что Ишидо пытается погубить меня и расколоть государство, что он узурпировал власть и нарушил завещание Тайко.
– Но вы объединились с господином Судзиямой, чтобы погубить Совет регентов. Да?
Жила на лбу Затаки дергалась, как черный червяк.
– Что вы можете сказать? Один из его советников предположил измену: что вы объединились против
– Вы были одним из убийц?
Затаки вспыхнул:
– Судзияму убил слишком свирепый ронян, ни я, ни один из людей Ишидо в этом не участвовали.
– Интересно, что вы так быстро заняли его место, не так ли?
– Нет. Моя родословная такая же древняя, как и ваша. Но я не отдавал приказ о смерти, и Ишидо тоже – он клялся своей честью, как самурай. Я тоже. Судзияму убил ронин, но он заслужил смерть.
– С пытками, опозоренный в грязном погребе, видя, как рубили головы его детям и наложницам?
– Этот слух распространяется подлыми мятежниками и, может быть, вашими шпионами, чтобы дискредитировать господина Ишидо и через него госпожу Ошибу и наследника. Этому нет доказательств.
– Посмотрите на их тела.
– Ронины сожгли дом. Тела не сохранились.
– Так удобно, правда? Как можно быть таким доверчивым? Вы же не глупый крестьянин!
– Я не желаю сидеть здесь и выслушивать эту дерьмовую брехню. Дайте мне сейчас же ответ. И потом либо забирайте мою голову, и она умрет, либо отпустите меня, – Затаки наклонился вперед. – Сразу после того как моя голова расстанется с телом, на север в Такато полетит десять почтовых голубей. На севере у меня надежные люди, то же на востоке и на западе, в одном дневном переходе отсюда, и если им не повезет, то есть и еще в безопасных местах за границами вашей территории. Если вы отрубите мне голову, подстроите убийство или если я погибну в Идзу – по любой причине, госпожа тоже умрет. Так что сейчас либо убейте меня, либо давайте кончим передачу этих свитков, и я сразу же покину Идзу. Выбирайте!
– Ишидо убил господина Судзияму. Со временем у меня будут доказательства. Это важно, правда? Мне только нужно немного…
– У вас нет больше времени! Немедленно – так сказано в письме. Конечно, вы отказываетесь повиноваться, хорошо, дело сделано. Вот. – Затаки положил на татами второй свиток. – Здесь ваше официальное обвинение и приказ совершить сеппуку, к чему вы отнеслись с тем же презрением – может быть, господь наш Будда простит вас! Теперь все уже сделано. Я уезжаю сразу же, в следующий раз мы встретимся на поле битвы, и, клянусь Буддой, до захода солнца в этот день я увижу вашу голову на копье.
Торанага задержал взгляд на своем недруге:
– Господин Судзияма был другом и вам, и мне. Наш товарищ, достойнейший из самураев. Правда о его смерти должна быть очень важна для вас.
– О вашей она мне более важна, брат.
– Ишидо прикормил вас как голодного ребенка у материнской груди.
Затаки повернулся к своему советнику:
– Скажи по чести, как самурай, что я оставил людей и что в письмах?
Седой, уважаемый старый самурай, глава советников Затаки, хорошо знакомый Торанаге как человек чести, чувствуя боль и стыд, как все, кто слышал эту громкую перебранку двух ненавидящих друг друга людей.