Секрет Тамплиеров
Шрифт:
– Никогда в жизни я еще столько не думал, сколько в этот раз, – ответил я, – всю ночь глаз не сомкнул. Такого со мной еще ни разу не было.
– А не будет так, как в тот раз, когда ты зашвырнул ее в реку? Вспомни, ты же собирался лезть в ледяную воду, чтобы ее достать.
– Я и не забыл этого, можешь не напоминать. Да и вообще, может, хватит меня пытать? Сказал, что хочу отдать монету, значит, так оно и есть, – я вспылил, но меня можно понять – после бессонной ночи был все-таки.
– Да я же о тебе забочусь! – возмутился Красильников. – А вдруг после того, как ты потеряешь
– Я об этом сам долго думал. Но ведь жил же я как-то раньше без нее, неужто и дальше не проживу? Вот Ева живет без браслета, как ни в чем не бывало. Да и ты не особо сокрушаешься без своей гадальной доски.
– Сейчас да, а первое время я здорово переживал. Мне казалось, что я бы все на свете отдал, чтобы ее вернуть. Мне и сейчас по временам ее не хватает. Утешаюсь только одной мыслью: что ни делается, все к лучшему.
– Вот и я буду этим утешаться, – сказал я.
Мне и впрямь это решение далось с огромным трудом. Но что-то подсказывало, что я не ошибаюсь и поступаю как надо.
– Давай не будем тянуть, – сказал я, видя, что Красильников не спешит согласиться с моим решением. Мне на минуту показалось, что он сам не хочет, чтобы я расстался с монетой. Я спросил его об этом.
– Ой! – воскликнул он, вскинув на меня удивленный взгляд.
– Об этом я как-то не подумал.
Антон помолчал, погрузившись в себя.
– Знаешь, наверное, ты прав, – наконец произнес он, – мне и вправду не хочется, чтобы ты ее вернул. Понимаешь, во всем этом кроется какая-то тайна. Я никак не могу разгадать ее.
Пока я вижу предмет, который про себя привык называть артефактом, мне кажется, что разгадка близко. А если ты его вернешь, она снова отдалится от нас.
– Я думаю, если твоя теория о том, что все с нами происходит не случайно, правильная, то рано или поздно мы об этом узнаем.
Антон внимательно на меня посмотрел и сказал:
– Юр, иногда ты выдаешь очень умные вещи.
– А почему это тебя удивляет?
Мне стало немного обидно. Неужели, мой друг считает меня круглым дураком?
– Не то, чтобы я думал, что ты глупее меня, – тут же начал он объяснять, словно оправдываясь, – просто ты слегка поверхностный человек и к тому же никогда не интересовался такими вопросами.
Я не мог с ним не согласиться. Действительно, когда Ева Журавлева переживала свою историю с браслетом, я не вдавался в подробности, предоставив им двоим выпутываться самим. А вот они поступали совсем по-другому – не оставляли меня наедине с моей проблемой, а всегда готовы были помочь. Ева ни разу не упрекнула меня за мое равнодушие. А ведь могла бы.
Я даже виноватым себя почувствовал, но потом мне пришла в голову еще одна мысль: они интересовались не столько мной, сколько этим самым артефактом. Случись такая история с кем-то другим, они принимали в ней такое же участие, как в моей.
Вдруг я поймал себя на мысли, что в последнее время что-то уж слишком часто стал копаться в себе и своих друзьях. Нет уж, лучше я буду таким же поверхностным, как раньше, чем занудой, который вечно доискивается до всяких глубинных причин.
В
Честно сказать, мне не верилось, что работники музея отреагируют на первое же послание, по крайней мере, не так быстро, как это случилось.
Через день, ранним утром в воскресенье ко мне приехало трое: двое мужчин и одна женщина-переводчик. Как назло, вся моя семья была в сборе, пришлось долго и нудно объяснять родителям, что я хочу вернуть монету, которую нашел во время экскурсии по дворцу в Мадриде. Мама была в полуобморочном состоянии: к ней приехали иностранцы, а квартира не убрана и не приготовлен торжественный обед. Испанцы очень вежливо поблагодарили маму за беспокойство и намекнули, что хотят поговорить со мной наедине. Мама понеслась на кухню варить кофе, чтобы хоть чем-то попотчевать почетных гостей. Отец тоже не стал мешать и ушел к себе, оставив меня одного с приехавшими.
Не тратя лишних слов, я полез на полку и достал из-под книги свою монету. Вернее, теперь уже не свою. Двое мужчин вооружились лупами и еще какими-то приспособлениями, развернули каталоги и начали изучать мою находку. Я ни на секунду не сомневался, к каким результатам они придут. Так оно и вышло.
Испанцы через некоторое время громко загалдели и бросились пожимать мои руки. Их радости не было предела. Переводчица сообщила, что эта та самая монета, которую Мадридский музей ХХ-го века разыскивает уже столько лет.
– Они хотят знать, как она к вам попала? – сказала женщина.
Я рассказал, как мы с Евой отправились в эскуриал, который оказался вовсе не музеем, а вообще непонятно чем. Пока переводчица переводила мои слова, испанцы то и дело недоуменно переглядывались. Конечно, я не стал говорить, что слышал женский голос в подземелье – мне совсем не хотелось, чтобы они посчитали меня психом. Просто сказал, что забрел в подвал, дверь одной из камер была открыта, а там лежала монета. Мне показалось, что мои слова не внушили испанцам никакого доверия. Но, к моей великой радости, они не стали досаждать мне расспросами, а только попросили подробнее описать местонахождение дворца. Я, как мог, постарался разъяснить это, но я ведь и сам толком не знал его. Мой рассказ о неизвестно откуда появившемся автобусе, который привез нас туда, очень их удивил. Потом я вспомнил о небольшом круглом озере, которое было перед дворцом. Испанцы переглянулись.
– Возможно, речь идет о Эль-Соль, – перевела женщина, – по крайней мере, приметы совпадают, правда, он лежит не к западу, а северу от Мадрида.
– Может быть, нам с Евой не до сторон света было, – ответил я.
– Этот дворец уже второй год пустует. В мэрии ведутся дебаты о том, как именно его следует отреставрировать, а пока он стоит в своем первозданном виде, – продолжала переводчица. Самое интересное, что именно в этом дворце и была найдена монета в XIX-ом веке.
Испанцы продолжали что-то горячо обсуждать, но женщина почему-то больше не переводила. Время от времени они бросали на меня быстрые взгляды. Мне стало не по себе.