Секреты для посвященных
Шрифт:
— В разум. И я, и мой жених Генри.
— У тебя уже есть жених? А мы ничего не знаем.
— Мама знает, — легкомысленно бросает Маргарэт, не подозревая, как больно ранят отца ее слова.
— А что, твой Генри тоже сегодня пикетирует военную базу?
— И он, и его отец Томас. Интереснейший человек! Двадцать шесть лет назад, юношей, он начал изучать русский язык специально для того, чтобы бороться в Соединенных Штатах с коммунизмом. Но потом его призвали на войну во Вьетнам, и он прозрел. Кстати, он о тебе слышал. Говорит, что ты не такой уж плохой человек.
— А ты полагала, что хуже твоего отца нет в целой американской
Маргарэт теснее прижимается к нему.
— Забудем это. Кстати, хочу извиниться, отец. Я взяла без разрешения из твоего архива пару фотографий. Мы устраиваем фотовыставку. Мне очень нравится одна. Помнишь? Вьетнамка, почти девчонка, с винтовкой в руках ведет пленного двухметрового американского летчика.
— Я знал этого человека. Он был из нашей эскадрильи. Ты зря взяла эту фотографию. Она… антипатриотична.
— Антипатриотична была эта война, — резко говорит Маргарэт. — А фотография… Это только запечатленное мгновение жизни. Жизни, которую мы хотим изменить.
Генерал понимает: еще слово, возникнет спор, и протянувшиеся между ним и дочерью тонкие нити понимания могут оборваться. Он быстро говорит:
— Я все-таки рад, Маргарэт, что тебя сегодня нет там, у военной базы… Мало ли что может случиться…
С утра капитан Л. Кегл чувствовал себя не в своей тарелке. В одиннадцать часов из находящейся в его ведении базы ВМС США, расположенной в городке Конкорд (штат Калифорния), должен был выйти поезд с боеприпасами, предназначенными для отправки в Центральную Америку. Как явствовало из полученных за несколько дней до этого писем представителей антивоенных групп, они попытаются остановить состав — в знак протеста против преступных действий американского правительства по отношению к Никарагуа. Накануне капитан Кегл связался с начальством и доложил обстановку. Его высмеяли: «Вы не знаете, в чем заключается ваш долг? Тогда мы пришлем на базу парня с более крепкими нервами». Кегл повесил трубку с твердым намерением действовать жестко и решительно.
Старший охранник, которому предстояло отправлять состав с боеприпасами, видимо, ощутил владевшую капитаном нервозность.
— Все будет в порядке, господин капитан. Они разбегутся врассыпную, как куры на дороге, когда увидят, что на них движется машина на хорошей скорости. Главное, чтобы скорость была хорошая…
Уверенность старшего охранника передалась капитану Кеглу, и он несколько успокоился.
День отправки состава выдался пасмурным. Ветер дул со стороны бухты Сан-Франциско и принес влажный туман. Серая муть заволокла окрестности, мокрые рельсы, казалось, ведут в никуда.
«Хорошо, что неважная погода… Смутьяны останутся дома, и все обойдется», — подумал Кегл. Но он ошибся.
Задолго до одиннадцати к дорогам базы подтянулась группа пестро одетых людей. Кегл осмотрел их в бинокль: изучал противника. Большинство — молодежь, видимо студенты из расположенного неподалеку университета Беркли, но среди них были и пожилые. «Ясно, „вьетнамские ветераны против войны“. Видимо, им мало того, что на их долю выпало во Вьетнаме, и теперь они нарываются на неприятности у себя дома», — подумал Кегл. Он старался не вдумываться в мотивы, которые привели людей в этот промозглый осенний день к военной базе. «Смутьяны, ищут дешевой популярности. Мешают нам делать свое дело», — отрывки мыслей крутились у него в голове, подогревая и
Приближалось время отправки состава. Демонстранты толпились прямо на путях, и в душу Кеглу снова закралось сомнение. Он едва удержался от позыва схватиться за телефон и снова позвонить начальству. «Они решат, что я ни на что не способен», — эта мысль остановила его.
Капитан отправился к старшему охраннику. Тот инструктировал машинистов.
— Никаких колебаний, ребята, — втолковывал он бригаде. — Стоит им почувствовать заминку, и вы пропали. Задание будет сорвано, а начальство вас за это по головке не погладит. Лично я даю вам зеленый свет. И вперед! Помните: подъездные пути, как и все здесь, это собственность военно-морского флота США. Хозяева здесь мы. Они не посмеют сунуться. Сразу же набирайте скорость, слышите? Сразу!
На светофоре вспыхнул зеленый. Машинисты по отвесной лесенке взобрались в кабину. Дали гудок. Старший охранник нажал кнопку. Автоматически действующие ворота раздвинулись, и тяжелый состав, скрежеща колесами, двинулся в путь. Правда, скорости он так и не набрал, видимо, машинистам не удалось целиком совладать с нервами.
— Быстрее! Быстрее! — выкрикивал старший охранник, как будто машинисты могли услышать его. На лбу у охранника выступили крупные градины пота.
Капитан Кегл круто повернулся и вошел в здание. В конце концов его дело отдать приказ. А за то, как он будет выполнен, отвечает охранник. Он же дал зеленый свет.
Какая-то сила мощным магнитом притянула к окну. Стекло запотело, и он ничего не увидел. Но резкий одинокий крик ударил его по ушам, а затем послышался вой — теперь кричало и плакало несколько человек.
Капитан хотел выбежать на улицу, но ноги не слушались его. А что с составом? Неужели остановился? Нет, железный грохот, минуту назад бывший оглушительным, отодвигался, таял в отдалении. «Слава богу, задание выполнено», — сказал вслух Кегл. Но радости не почувствовал. Там, на путях, произошла трагедия. И ему, скорее всего, придется отвечать.
Дверь распахнулась, и в помещение ворвался старший охранник. Лицо было таким красным, что, казалось, вот-вот его хватит удар.
— Ну что там?
— Плохо дело. Кто-то попал под колеса. Вызывайте «скорую», капитан. — Слова давались ему с трудом. Из горла вырывались хрипы, будто на связках у него завязались узлы и лишали его возможности разговаривать нормально.
Капитан и старший охранник взглянули друг на друга с острой неприязнью. У обоих мелькнула одна и та же мысль: сейчас нахлынут репортеры, начнется служебное расследование, и они, стараясь уйти от ответственности, будут валить вину друг на друга.
Дэвид Гор прервал работу над книгой и вылетел в Сан-Франциско. Причиной послужило событие, происшедшее на подъездных путях военной базы Конкорд и окончившееся трагедией: один из участников антивоенной демонстрации угодил под груженный боеприпасами поезд и лишился ног. Справедливости ради надо сказать, что Гором двигало не только естественное чувство сострадания. Этот материал, показалось ему, жизненно важен для его книги.
Трагедия Томаса Джилсона в какой-то степени отвечала на тот непростой вопрос, который в последнее время все больше и больше мучил Гора по мере того, как он продвигался вперед в исследовании проблемы, которую кратко можно было определить так: США и ядерный апокалипсис.