Секреты прессы при Гобачеве и Ельцине
Шрифт:
Я уже говорил, что наш журнал издавался и издается в основном людьми, побывавшими в советских лагерях и тюрьмах. У нас в быту живы некоторые лагерные традиции, и в частности следующая: никому не надо знать того, что его непосредственно не касается. Я, например, даже не знал, кто печатает журнал, несмотря на то, что был его редактором. И вот человек, печатающий „Гласность“, утонул как раз в то время, когда разгромили редакцию. Само по себе это совпадение выглядело бы достаточно подозрительным, но особенно подозрительным оно стало казаться после того, как к его напарнику пришли сотрудники КГБ и велели, чтобы он немедленно убирался с работы, если не хочет очень крупных неприятностей, намекнув на судьбу его товарища… После этого месяца три
— А сейчас вы чувствуете „заботу отеческую“?
— Периодически у меня возникают проблемы с поездками за границу. Около двух лет назад меня первый раз выпустили для получения премии Международной федерации издателей „Золотое перо свободы“, и с тех пор я довольно много времени провожу за границей. Выезжать в ряде случаев было не просто: меня высаживали из самолета, заказанные мне билеты из-за ошибки в компьютере оказывались неоплаченными… Самые разнообразные и невероятные ситуации. Например, в конце марта я получил приглашение, отправленное мне в сентябре. Как правило, все приглашения доходят после того, как оканчиваются конференция или съезд, на которые меня приглашают…
Случаются и куда более неприятные вещи. Минувшей осенью зверски избили двух распространителей „Гласности“ — они попали в 1-ю Градскую больницу. Оба были избиты милиционерами, сначала один, а через день — другой. Один был избит сотрудниками 2-го отделения милиции, другой — офицерами с Петровки. И первый и второй продавали „Гласность“, имея на это официально оформленные разрешения, и стояли среди других распространителей независимой прессы, но милиционеры выбрали именно их. В общем, нельзя пожаловаться на невнимание властей…
— Каковы, на ваш взгляд, перспективы Гласности — в кавычках и без?
— Перспективы нашего журнала — это действительно перспективы демократиче ского движения в стране. С перспективами журнала посредственно связаны и бронетранспортеры, и ОМОН на улицах, и возможность врываться в любое служебное помещение в полном соответствии с указами президента. В значительной степени мы, к сожалению, возвращаемся к обстановке, в лучшем случае, начала 80-х годов, а в худшем — 30-х, и, соответственно, мы не можем безучастно относиться к тому, что сегодня делают с гласностью в нашей стране, что делают с самой страной. Перспективы, непосредственно относящиеся к работе редакции, заключаются в том, что в ней может произойти смена состава. Один из сотрудников „Гласности“ мне недавно сказал, что его родные очень боятся и хотят уехать из страны. Несколько человек, не работающих в журнале, наоборот, звонили и спрашивали: не пришло ли время вернуться или начать работать в „Гласности“?
Они считают, что в такой обстановке (а характер ее сейчас ясен для всех) наш журнал для многих людей является самым естественным местом в общественной жизни. Я повторяю, теперь „Гласность“ — это не только журнал, теперь это Фонд, работающий во всех направлениях информации. Пока о результатах этой деятельности судить трудно. Покажет время».
«Время демократической прессы» — так назвала свое интервью с Владимиром Буковским редакция еженедельника «Демократическая Россия» (26.4.1991). Буковский входит в редакционный совет этой популярной в Москве газеты вместе с Юрием Афанасьевым, Еленой Боннэр, Гарри Каспаровым, Львом Копелевым, Василием Селюниным, Владимиром Тихоновым. Главные редакторы 16-полосного малоформатного еженедельника — Юрий Буртин, Игорь Клямкин. В упомянутом интервью Буковский выделил два момента: газета должна способствовать созданию надежных оппозиционных структур в армии и среди молодежи,
«Корреспондент говорит Буковскому:
— Для того, чтобы они не боялись, нужно дать им гарантии, что в процессе дальнейшего движения с ними ничего не произойдет. То есть никакого Нюрнберга для коммунистической партии, для ее рядовых членов не будет.
— Понимаете, a la guerre comme a la guerre, на войне — как на войне. Вот начиналась война в Персидском заливе, первое, что сделали союзники, это разбросали листовки с призывом к курдским, иракским солдатам — „Приходите с этой листовкой к нам — вам ничего не будет“. Вот то же самое я и предлагаю: надо сказать — вы приходите, переходите на нашу сторону — вам ничего не будет. Но не более того, понимаете?
— А кто не с нами?
— А тем придется сдаться. Или придется нам всем вместе умереть с голода».
Справедливые слова деятелей из «Демократической России». Ведь известно, что наша — какая ни есть, а перестройка, — забуксовала с падением коммунистических режимов Восточной Европы. Нашим партийным и военным генералам (колхозным, оборонного комплекса и т. д.) совсем расхотелось самим добровольно идти по миру или даже садиться на скамью подсудимых (Живков, Чаушеску, Хонеккер). Нашему обществу было бы выгоднее увеличить вдвое оклады всем тем, от кого мы хотим избавиться, и отправить их с подобной же по сумме пенсией домой. Даже участников августовского путча я бы не стал расстреливать — ни в коем случае.
Проблемы у редакции «Демократической России» те же, что и у «Столицы», «Экспрессхроники», «Гласности» С. Григорьянца и т. д. «Союзпечать» различных республик, областей, городов, районов или вообще не желает брать эти издания на продажу, или берет мизер. Самое неприятное, конечно, если вначале берет, а потом высылает обратно уже как нераспроданные экземпляры. Вот и приходится всей демократической прессе в СССР с проблемой розницы полагаться больше не на «Союзпечать», а на общественных распространителей, торгующих с рук. Излишне говорить, что на «Демократическую Россию» подписка не объявлялась.
На сегодня Мальгин и Григорьянц, Буртин и Клямкин кажутся русским национал-патриотам куда более опасными, чем даже наши зарубежные соотечественники. В Москве в издательском консорциуме «Аверс» в марте 1991 года стотысячным тиражом вышел 66-й номер — но первый по счету отечественный — журнала «Континент». Этот журнал с 1973 года издавался и издается теперь в Париже Владимиром Максимовым. Раньше, пока был жив Аксель Шпрингер, магнат из ФРГ, которого мы так любили пинать за его «желтую прессу», он помогал «Континенту». Теперь мы пытаемся спасти недавнего врага (за чтение этой четырехсотстраничной ежеквартальной книжки любознательного могли ожидать и небо в клетку и даже кое-что похуже). В отличие от наших скучных-таки толстых журналов, «Континент» печатает не очень крупные актуальные произведения, никогда до этого не публиковавшиеся.
Как я уже говорил, Мальгин Максимова помладше и позубастее. Последний призывал мирно покончить с коммунистическим экспериментом, очень ценил Горбачева и считал, что Запад не даст развалить Союз.
Если быть настойчивым, то в большинстве крупных городов СССР можно было купить за немалые деньги как фрукты с юга на базаре, так и прибалтийские русскоязычные газеты с рук на улице. Левая пресса Литвы, Латвии и Эстонии, в отличие от прочих периферийных республик СССР, уверенно вышла на всесоюзную аудиторию. И, соответственно, Кремль сделал, казалось бы, все, чтобы изменить эту тенденцию. Редакция американского «Нового русского слова» (23.2.1991) посвятила целую полосу беседе с главным редактором рижской газеты «Балтийское время» Алексеем Григорьевым, депутатом латвийского парламента. Нью-йоркская редакция предпослала данному интервью заголовок — «Демократия двойной пробы»: