Секреты соблазнения
Шрифт:
Эрлингтон накрыл колени льняной салфеткой.
— Скажите, мистер Слейтер, вы узнали кого-нибудь из нападавших?
— Нет, сэр. Зато я узнал несколько тартанов [8] . Там были двое из клана Макдоннелов, Фергюсонов и Маккиннесов, а остальных я не знаю. Единственное, что я хотел бы понять, — что они делали так далеко от места игр?
— Я знаю, что они делали, — ответил Эрлингтон, чей суп из телятины оставался нетронутым. — Готовились к войне.
Серена похолодела.
8
Тартан —
— К войне?
— Боюсь, что так. Переговоры зашли в тупик. Каждая сторона остается при своем. Шотландцы требуют разнообразных свобод, и главная из них — собственная судебная система и полное освобождение от налогов.
Аски вздохнул:
— Это же абсурд. Никаких налогов? А как они собираются поддерживать армию, монархию? Все британские субъекты должны платить налоги. А об их судебной системе и говорить нечего. Эти кланы, которые вы упомянули, сами себе монархи, некоторые из них не намного лучше, чем банды уличных хулиганов. Какие законы могут существовать у таких людей?
Малькольм под столом потер клеймо на своей ладони.
— Не могу с этим поспорить.
— Шотландцам лучше жить свободно под властью британской короны, чем под началом глав кланов, которые устанавливают каждый свой закон.
— Но в этом споре есть и другие камни преткновения, — продолжил Эрлингтон. — Они хотят республику. Хотят отделиться от Великобритании.
— Как Америка? — вскричал Аски.
— Так я слышал.
— Не понимаю, — сказала Рейчел. — Шотландия является частью Великобритании более ста лет. Зачем сейчас что-то менять?
— Отделять [9] , дорогая, — поправил ее муж со смешком. — Но это хороший вопрос. Зачем им отделение? Почему сейчас? И, во имя Господа Бога, каким образом? Шотландия в том, что касается самой нации, — бедный родственник. Она никогда не сможет быть самостоятельной.
Эрлингтон покачал головой:
— Мало тех, кто считает иначе, но голос их громок. Шотландцы прекратили всякие переговоры. По всему Глазго расклеены билли, собирающие тех, кто поддерживает шотландское правительство. Шотландцы обзаводятся оружием, провизией. Создается впечатление, будто они пытаются занять более агрессивную позицию.
9
Слова «меняться» и «отделяться» в английском языке являются омонимами.
— И почему только шотландцы не могут быть такими же, как жители Уэльса? — саркастически заметила Серена, музыкой своего голоса стараясь улучшить настроение. — Валлийцы вообще никогда не возмущаются.
Малькольм рассмеялся и промокнул рот салфеткой.
— У шотландцев никогда не подгибаются колени. Даже внутри кланов нам сложно быть покорными. — Он обернулся к послу. — Я должен
Эрлингтон ответил без долгих раздумий:
— Нет. Британская империя неделима. Принц-регент вполне определенно дал это понять. Он не позволит, чтобы его правительство было низложено. Он недвусмысленно заявил, что подавит мятеж, даже если ему придется для этого стереть Шотландию с лица земли.
Комнату наполнила тишина, присутствующие смотрели друг на друга.
Аски поставил свой бокал на стол и серьезным голосом произнес:
— Si vis pacem, para bellum. Хочешь мира — готовься к войне.
Эрлингтон ровным тоном, тщательно подбирая слова, ответил:
— Боюсь, это так. И поэтому мое самое горячее, самое страстное желание — добиться мира для Шотландии любой ценой.
Будучи единственным шотландцем в комнате, Малькольм чувствовал, что исход этого конфликта всем весом ляжет на плечи его народа.
— Сэр, если так можно сказать, простые люди не хотят войны. Это правда, что шотландцев сейчас обуял новый всплеск патриотизма. Но им достаточно петь песни в пабах и рассказывать старые байки. Они не хотят быть неверными Короне. Но они обязаны делать то, что им прикажут главы кланов.
Эрлингтон кивнул:
— Знаю. Совет не внимает никаким доводам, предпочитая плохо подготовленное восстание любым возможностям примирения. Но я не игнорирую их жалобы. Я знаю, что новый налог ляжет тяжким бременем на беднейшие слои шотландцев. В этом-то и проблема. Что делать, когда и одни и другие твердят, что истина на их стороне? И когда каждый по-своему прав? Истина ведь не всегда абсолютная величина. Позволим ли мы людям выбирать, каких законов придерживаться, ввергнув их в хаос? Или заставим быть верными, искупав в собственной крови?
Аски отставил свой стакан в сторону.
— С одной стороны Иуда, с другой — Пилат.
— Точно, — ответил Эрлингтон, в отчаянии наморщив лоб. — И я не буду скрывать, что просто не знаю, что делать, какой путь выбрать.
Малькольм задумчиво рассматривал посланника Марша. Может, у пожилого джентльмена и не было всех ответов, но он обладал удивительной ясностью взора среди всей этой неразберихи, и это то — он знал, — чего хотели бы люди.
— Я вижу, у вас есть желание принести мир этой стране. Ваше желание благородно, сэр, и как шотландец я бы бился за него до последней капли крови.
— Спасибо, мистер Слейтер. Осталось только убедить человека, который угрожал Серене. Его мнение — единственное, к которому прислушается знать.
Серена тяжело сглотнула.
— Ты знаешь, кто это был, папа?
— Да. Тот, которого, как вы слышали, называли Брэндубом… Его имя Брэндуб Маккалоу.
Малькольм почувствовал, как его захлестнула волна ярости.
— Итак, это был Брэндуб Маккалоу. Я хорошо знаю это имя. Маккалоу — потенциальный наследник главы одного из богатейших кланов Шотландии. Его отец, нынешний глава клана, находится на смертном одре, и большинство думает, что его преемником станет Брэндуб.