Секс был. Интимная жизнь Советского союза
Шрифт:
Скупые архивные записи не дают представления о том, что творилось в душе у Анны Огарковой — хотя она, очевидно, не могла не испытывать сложные чувства, вступая в рискованные отношения с иностранцем в военное время, еще и находясь в браке. Тем не менее мы знаем, что с ней случилось впоследствии. Летом 1944 года НКВД начал расследование в отношении молодой матери (уже двоих детей), однако в тот раз никакой вины, кроме неверности мужу, следователи не обнаружили (а до криминализации супружеских измен дело не дошло даже в сталинском СССР). Тем не менее, несмотря на то что Анна не совершила ничего противозаконного, НКВД выслал ее из Архангельска в Ленский район — пустынную окраину области. А в 1949 году на нее снова обратили внимание органы, и последствия оказались куда печальнее: женщину арестовали и приговорили к десяти годам лагерей за «измену
Анна Огаркова была далеко не единственной женщиной, которая завела роман с иностранцем в 1940-е годы. В 1941–1945 годах в Архангельск и Молотовск (ныне Северодвинск) по делам ленд-лиза, то есть поставок вооружения, техники и оборудования в Советский Союз для помощи в войне с Германией, прибывали тысячи британских и американских моряков. Разумеется, случалось так, что местные женщины знакомились с иностранцами, заводили дружбу и отношения. Несмотря на то, что СССР, США и Великобритания вместе воевали против Гитлера и его союзников, на подобные связи советская власть смотрела крайне строго, и многие женщины, «связавшиеся» с иностранцами, подвергались серьезным преследованиям.
Валентина Иевлева, еще одна жительница Архангельска, вспоминала о времени, проведенном в Интерклубе — интернациональном клубе, специально организованном для иностранных моряков: «Обстановка там была такая красивая: барский особняк, кругом ковры, диваны даже из Москвы выписали. Мы, девочки войны, ничего этого не видели…» Туда охотно пускали советских гражданок — конечно, неизбежно случались романы с иностранцами.
У самой Валентины в военные годы были отношения и с англичанином по имени Томас, и с американцем Беллом Рауграфом. Дочку, которую она родила в семнадцать лет, она назвала в его честь, Беллой. Уже тогда, судя по воспоминаниям женщины, она понимала: хорошо эта история не закончится — но сопротивляться желанию, в том числе сексуальному, не могла и не хотела (эта история еще раз доказывает: советская власть не могла превратить людей в бесчувственные машины, чья единственная страсть — жить и умирать во имя партии).
Скоро видим: одна девочка исчезла из клуба, вторая, третья… Аресты.
Директор Интерклуба вызвал меня к себе: «Вы знаете, все иностранцы больные, сифилисные. Вы заболеете, искалечите всю свою жизнь». Наверное, хотел предупредить об аресте. Я и без него понимала: всех арестовывают, а я чем лучше? Знала, но все равно ходила.
Мама, конечно, меня отговаривала. И просила, и умоляла, и плакала. Но что можно сделать с одержимым человеком? А я была одержима.
Скоро иностранцы узнали, что девочек арестовали. Англичане даже устроили бунт, что их русских жен не выпускают из СССР, а что толку? Жен тоже посадили [43] .
43
«58-я. Неизъятое». Валентина Иевлева. Портрет американского моряка // Новая газета. № 131 (27 ноября 2015). URL: https://novayagazeta.ru/articles/2015/11/27/66550-171-58-ya-neiz-yatoe-187-valentina-ievleva-portret-amerikanskogo-moryaka.
Не миновала эта участь и Валентину. Ее арестовали уже после окончания войны, в 1946-м. Сначала пытались добиться признания в шпионаже, позже подсадили к ней в камеру «наседку» — соседку-провокаторшу — и, после того как Валентина откровенно высказала все, что думает о советской системе, ее приговорили к шести годам за антисоветскую агитацию. Мать Виктории Иевлевой, отговаривавшая от опасных походов в Интерклуб, умерла в 1950-м, за два года до того, как ее дочь вышла на свободу. В 1959-м Иевлеву полностью реабилитировали, но никто, конечно, не мог вернуть ей ни мать, ни шесть лет молодости, проведенных в страшных условиях лагерей.
В такой жестокости по отношению к женщинам, позволившим себе любить моряков-иностранцев, видна определенная извращенная логика. СССР при Сталине был государством контроля и паранойи, и сам факт, что на территории Советского Союза находилось значительное количество иностранных военных (пусть и ситуативных союзников), очень раздражал власти — а уж любые связи между советскими гражданами и иностранцами воспринимались как прямая угроза герметичности страны, а значит, и угроза всей системе.
Так, в июле 1944 года нарком госбезопасности Всеволод Меркулов сообщил Сталину о том, что в Архангельске было установлено 1150 случаев личных отношений между местными
С 1943 года в Архангельске началось систематическое преследование местных женщин, замеченных в отношениях с иностранными моряками. Арестованным выдвигали стандартные обвинения — спекуляция и проституция. На женщин откровенно давили, многих в итоге высылали из города. И конечно, для органов было на самом деле совершенно неважно, занимались ли они проституцией, или их отношения с иностранцами были построены на взаимной симпатии, или даже официально оформлены. Более того, стабильные здоровые отношения советских женщин с иностранцами раздражали власти даже сильнее, ведь было понятно: эти женщины с высокой вероятностью захотят эмигрировать на Запад со своими любимыми. А это вредило не только демографии, но и репутации Советского Союза как самой прогрессивной и привлекательной для жизни страны, где человек счастливо трудится на пути к коммунистическому будущему и помыслить не может для себя другой страны проживания [44] .
44
Novikova. P. 6–11.
При этом, несмотря на то, что обо всех случаях интереса советских гражданок к иностранцам докладывали в Москву, официальных запретов вступать в отношения с гражданами других государств в СССР не существовало: о том, что это опасно (как и о многом другом в сталинскую эпоху), нужно было догадываться — а за недогадливость серьезно платить.
Трагедия Зои Федоровой и Джексона Тейта
Прямого запрета на отношения с иностранцами в сталинскую эпоху не было, однако было очевидно, что руководство страны совершенно не желало, чтобы его граждане свободно общались с иностранцами и уж тем более создавали с ними семьи. И это приводило к глубоко личным трагедиям на фоне коллективной травмы войны. Я расскажу одну из множества подобных историй — трагедию американского военного Джексона Тейта и советской актрисы Зои Федоровой, которых советское государство жестоко наказало за их любовь. Эту историю дочь Зои Виктория подробно изложила в книге «Дочь адмирала», послужившей одним из основных источников для этой главы.
Капитан Джексон (для друзей — Джек) Тейт прибыл в Москву в составе военной миссии в качестве заместителя главы морской секции, когда война постепенно клонилась к завершению — в январе 1945 года. Через месяц пребывания в столице СССР Джек затосковал, но все резко изменилось на одном из официальных приемов, организованных советскими властями. Обычное скучное мероприятие в особняке на улице Спиридоновка шло своим чередом, звучали речи во славу союзников и победы, люди ели и пили. Джек уже подумывал о том, чтобы уходить, когда в зал вошла изящная молодая блондинка в темно-синем платье. Гости, все как один, провожали ее глазами. Кто-то кивал ей в знак приветствия, кто-то просто глазел. Это была Зоя Федорова.
Джек тогда не имел ни малейшего понятия о том, что Федорова — известная советская актриса, и не сразу понял, почему девушка вызывала у всех такой интерес. Но, конечно, она была красива, глаз не оторвать — совсем не похожа на представителей партийной номенклатуры с их мрачными протокольными лицами. Впервые за все время пребывания в холодной и мрачной зимней Москве чувство апатии вдруг покинуло американца. Джек продолжал наблюдать за прекрасной незнакомкой, стараясь не привлекать к себе внимания. Смотрел, как она попросила бокал шампанского, отказавшись от водки, как со скучающей улыбкой слушала полного мужчину в коричневом костюме, типичного советского функционера. Когда нудный товарищ ушел и девушка осталась одна, их с Джексоном взгляды встретились [45] .
45
Здесь и далее история Зои Федоровой и Джексона Тейта приводится в соответствии с мемуарами их дочери Виктории: Fyodorova, V., Frankel, H. Admiral’s Daughter. Feltham: Hamlyn, 1980.