Секс и ветер

Гаммал Павел Федорович

– Да.

ОМЛЕТ С ПОМИДОРАМИ

Утро выдалось душным. Влажностью, отсутствием ветра. Пот стекал по лбу, задерживаясь каплями на бровях. Вентилятор на длинной ноге гонял горячий воздух туда-сюда.

– Маша! – лежа в кровати, Сергей пытался поймать дуновение ветерка. – Ма-а-ш!

Она пришла к нему из кухни, принеся с собой запах свежего тела. Пахло хорошо – гелем для душа и жареным луком.

– На, - Маша протянула

ему большую тарелку с омлетом. Аппетитные кольца лука перемежались на ней с грибами. Кусочки поджаристого мяса выглядывали из-под красной спелости помидоров. Запах заполнил маленькую спальню, вытеснив в открытую форточку вчерашнюю ночь с ее терпким вкусом секса. – Попробуй. Это мой фирменный рецепт.

– Ты давно встала? – он потянулся и сел в кровати.

– Давно, - она поставила тарелки на одеяло, уютно устроившись рядом. – Ты так храпел, что спать рядом с тобой мог только глухонемой.

– Надо было меня разбудить, - Сергей наколол на вилку кусок мяса, подцепив кольцо лука. Отправил все это в рот. Медленно жуя, он добавил туда же кусок омлета с ломтиком помидора. – Божештвенно!

– Прожуй, а потом говори, - Маша методично нарезала омлет на мелкие кусочки, время от времени пробуя их на вкус.

– Ты у меня – самый лучший шеф-повар в мире! – Сергей уплетал за обе щеки, как будто не ел до этого со времен сотворения мира. – Может, откроем свой ресторан?

– Я буду там греметь кастрюлями и сковородками? – полюбопытствовала Маша.

– Да, - Сергей вытер губы салфеткой. – А я буду мыть посуду, и обслуживать посетителей.

– И посетительниц? – она отложила вилку.

– Ну, это само собой, - он поставил пустую тарелку на пол. – Должен же кто-то делать и это.

Заодно, сейчас и потренируюсь, - он собрал грязную посуду и, с ловкостью завзятого официанта, понес ее на кухню.

Включив воду, Сергей гремел тарелками, вилками и стаканами. Маша тихонько подошла сзади, прижавшись щекой к его широкой спине.

– Медведь, - прошептала она. – Скоро нас будет трое.

– Что? – из-за шума воды он не поймал конец фразы.

– Я говорю, - Маша постаралась отчетливо выговаривать слова. – Что скоро нас будет трое.

– Твоя мама приедет? – удивился он.

– Дурак, - она отстранилась, надув губы и присела за стол.

– Прости, тюлененок, - Сергей, вытирая мокрые руки полотенцем, присел на пол, обняв ее колени. – Я шучу.

– Не самая удачная шутка, - сквозь слезы Маша пыталась улыбаться.

– Это будет девочка, - уверенно подытожил он. – Самая красивая на свете!

АНГЕЛЫ

– А чего мы здесь? – спросил молодой, ёжась от холода. – Нельзя было выбрать место поприличней?

– Можно было, - согласился старый, поёрзав на стуле, устраиваясь поудобней. – Но этому выбору есть несколько объяснений.

– Ты уж потрудись обосновать поподробней, - съязвил молодой и громко щелкнул пальцами, подзывая официанта.

– Потружусь, потружусь, -

вздохнул старый. – Что, в сущности наша жизнь? Каждодневный труд в поисках каких-то неведомых нам истин.

– Воистину, пути господни неисповедимы, - продолжил молодой, открывая принесенное официантом меню. – Нам ли не знать об этом.

– А все-таки любопытно все это он устроил, - задумчиво произнес старый, вчитываясь в винную карту.

– Да уж, постарался. Что будешь есть? – спросил его молодой. – Как всегда?

– Чертовски приятно, что хоть что-то не меняется в этом мире, - философски протянул старый, положив карту на стол. – Стейк из баранины здесь готовят лучше, чем везде. И это, кстати, первая из причин, почему мы здесь.

– Причем, заметь, одна из немаловажных причин, - сказал молодой и опять громко щелкнул пальцами.

– Что будете пить? – спросил их на иврите с отчетливым арабским акцентом официант, склонившись над столиком.

– А принеси-ка нам, дружок, для начала пивка, - ответил ему молодой. – Какое у вас есть?

– Светлое и темное, - ответил тот, дежурно улыбаясь. – Какое предпочитаете?

– Да, выбор невелик, - вслух пробормотал молодой. – Я буду светлое, а ты? – спросил он старого.

– А темное нам можно? – ответил вопросом на вопрос старый, улыбаясь старой же шутке. – Я, пожалуй, выпью темного.

– Триста или половину?
– уточнил официант.

– Что это значит? – спросил молодой старого, переходя на русский.

– Два раза по половине, - сказал старый официанту и продолжил, когда тот отошел от их столика. – А ведь ты давненько здесь не бывал.

– Уж и не знаю, сколько, - молодой поставил локти на стол, упершись подбородком в ладони. – Во всяком случае, от такой постановки вопроса точно отвык.

– А как тебе ближе?
– поинтересовался старый.

– А так, как было в “совке”, - мечтательно закатил глаза молодой.
– Помнишь эти “пивнухи” с разбавленным донельзя пивом?

– А вареные яйца? – в тон ему продолжил старый. – А бутербродики из “черняшки” со сливочным маслом и кусочками селедки сверху?

– А тетки в грязно-белых халатах, вечно снующие с вонючей тряпкой между посетителями, забыл? – усмехнулся молодой, запахивая полы черного плаща. – О чем это мы?

– О том, что тебе ближе, - старый с удовольствием отпил большой глоток холодной пенящейся жидкости из высокого стакана, принесенного официантом.

– Мне ближе постановка вопроса “большой или маленький”, - ответил молодой, отхлебнув из своего стакана.

– Вы готовы заказать? – угодливо улыбался официант.

– Я буду большой стейк из баранины, - задумчиво произнес старый. – С картофельным пюре и зеленым горошком.

– Отличный выбор, - подмигнул ему официант.
– Как прожарить?

– Попроси шефа сделать “медиум”, - подмигнул ему в ответ старый. – Только без крови, я тебя умоляю.

– А мне принеси рыбу на огне, - выдержав паузу, сказал молодой. – С овощами. И скажи шефу, чтобы не передержал, а то я волнуюсь.