Секвойя
Шрифт:
– Только по одному и ненадолго, - погрозил пальцем доктор.
Пэтти кивнула, и они с доктором вышли.
Спустя секунду, дверь снова открылась, и в палату, неуверенно вошел его отец. В тот момент Джастин почувствовал, что часть его души, которую он однажды потерял, снова вернулась ко нему.
– Привет, пап, - сказал он.
– Привет, - неловко махнул рукой Джереми, остановившись у кресла и не решаясь пройти дальше.
– Не ожидал тебя увидеть, - добавил Джастин. Он не хотел смутить отца еще больше, поэтому даже не знал,
– Я ненадолго, - кашлянул Джереми, прочищая горло. – Там и без меня полно желающих с тобой повидаться. Просто зашел сказать, что я рад, что ты в порядке.
– Спасибо, пап. Для меня это очень много значит, - ответил Джастин.
– Ну ладно, - замялся тот. – Я пойду.
Джастин ничего не сказал. Он решил, что не будет давить на Джереми, ведь тому и так неловко. Он знал, что его отцу, человеку, скупому на эмоции, тяжело было вообще решиться прийти сюда.
У самой двери тот обернулся, и посмотрев в пол, добавил:
– Я уже потерял дочь. Не хочу потерять еще и сына.
Это были самые важные слова, которые Джастин когда-либо слышал от своего отца.
Прошло еще несколько долгих минут, после того, как он ушел. Парень ждал, что сейчас зайдет еще кто-то. Например, Том. Но никого не было. И за дверью было тихо. Зато он слышал шум на улице. Должно быть, там было много народа.
Он попытался повернуться к окну, но боль не давала этого сделать. Это было бесполезно, поскольку шторы были задернуты. Только мягкий дневной свет доносился из-за них. Наверно, действие наркоза заканчивалось, потому что он чувствовал боль все отчетливее. Доктор обещал вколоть ему обезболивающее, но его все не было.
Дверь скрипнула, и он подумал, что доктор вернулся. Но когда увидел напуганное лицо Каролины, высунувшееся из-за двери, Джастин тотчас же подумал, что готов терпеть любую боль, лишь бы их уединение не нарушали никакие доктора.
– Я знал! – усталым шепотом произнес он, откинув голову на подушку. – Я знал, что со мной все это случилось не просто так. – Он улыбнулся, подняв голову и глядя на нее.
***
– Я не могу долго валяться здесь, - сказал Джастин, теребя край простыни.
Каролина сидела на краю его кровати. Они болтали уже минут пятнадцать. Она хотела уйти раньше, ведь врач запретил оставаться у него надолго, но Джастин ее не отпустил.
– Почему? – спросила она.
– До пятницы я должен успеть оценить новую партию кокаина из Западной Колумбии, которую мне должны прислать, - пояснил он, и видя недоуменный взгляд Каролины, рассмеялся.
– Шучу, конечно. – Если бы он не лежал здесь такой жалкий, весь в проводах и синяках, она бы точно его ударила.
– Говорят, что когда ты видишь приближающуюся смерть, вся твоя жизнь проносится перед глазами, ты вспоминаешь свое детство и близких, самые памятные моменты, и самые глубокие разочарования. А что ты чувствовал? – спросила она, задумчиво перебирая его пальцы.
–
– Может быть, это самое важное, что случалось в моей жизни?
– И не собиралась, - пожала она плечами. – Я чувствую себя такой значимой, когда это говоришь именно ты – человек с потрясающей, удивительной жизнью, полной событий и свершений, - смущенно улыбнулась Каролина.
– Ты такая и есть, - спокойно сказал парень. – Ради тебя я готов падать на самолетах хоть каждый день. Ради тебя можно побывать между жизнью и смертью, если после этого ты будешь рядом.
– Нет необходимости, - сказала она, и аккуратно, стараясь не причинить боль, прислонилась губами к его лбу. – Я и так буду.
Он вдыхал запах ее кожи. Без косметики на лице и с растрепанными волосами она была еще прекраснее.
– Кстати, я не спросил, что ты думаешь о своем новом доме? – спросил он, когда она снова села рядом.
– Мой дом там, где ты, - ответила Каролина.
– Хочешь сказать, ты переехала бы ко мне, даже если бы я жил в Лос-Анджелесе? – спросил он, недоверчиво усмехнувшись.
– Я переехала бы к тебе, даже если бы ты жил под Бруклинским мостом, - улыбнулась она.
– И хорошо, что ты передумал дарить мне эту квартиру, я бы все равно не смогла принять такой дорогой подарок.
– Что это значит? Что я зря бы снялся в рекламе мази от геморроя? – возмущенно раскрыл он глаза.
– Нет шучу, там вроде кроссовки какие-то. Эта квартира так сильно была мне нужна, что я оставил улаживание деталей моему новому менеджеру. Он из компании Клода, так что человек проверенный, - Джастин говорил так смешно, медленно шевеля губами, словно в замедленной съемке.
– Ну вот и живи в ней сам, - предложила она.
– Ну если ты не против, чтобы мы жили вместе, то я согласен, - попытался пожать он плечами.
Она рассмеялась, и Джастин прикрыл глаза, слушая, как тихая мрачная палата наполняется удивительными звуками ее смеха.
– Знаешь, я так боялась, что ты не выкарабкаешься, - тихо сказала она. – Может, это малодушие, и мне следовало бы верить в тебя и надеяться на лучшее, но я просто не могла поверить, что все кончится хорошо, ведь у нас все всегда кончалось плохо…
– У нас с тобой все только начинается, - улыбнулся он. – Мы теперь всегда будем вместе. Мы будем смотреть, как сменяются времена года. Смотреть, как Нью-Йорк заваливает снегом, а потом он тает, превращаясь в ручейки, и уносит с собой детские кораблики. Цветы будут распускаться, заполнять город своими ароматами, а потом увядать, падая на землю, которая вновь покроется снегом. Да, возможно, нам будет нелегко. Ведь ты такая упрямая, а я вспыльчивый. Мы обязательно будем ссориться из-за всякой ерунды, - говорил он, поправляя ее волосы свободной рукой.
– Но каждый раз мы будем мириться. И я обещаю тебе, что эти перемирия будут такими классными, что ты сама станешь искать повод для ссоры, чтобы мириться со мной вновь и вновь, - самодовольно улыбнулся он.