Selbstopferm?nner: под крылом божественного ветра
Шрифт:
Открыл дверь и вошел, скидывая сумку в угол к двери. Хотелось пройти в гостиную незаметно, закрыть ей глаза, но меня засекли…
— Папа! — взвизгнул Алекс, некстати крутившийся в коридоре, и радостно кинулся мне навстречу.
Из гостиной раздался еще один не менее радостный писк, и я услышал, как к нам со всех ног летит Дэнни.
— Арррр! Кто это? — страшным голосом зарычал я, отчего Алекс едва не выпрыгнул из шкурки, пританцовывая и смеясь.
Я подхватил пацаненка и высоко подкинул. Дэнни дергал меня снизу за штанину и требовал такого же полета. Я перекинул Алекса через
— Вжжжжжж! Пристегните ремни! Мы взлетаем! Вжжжж!
Близнецы визжали от удовольствия и лупили меня ногами по почкам, а я мысленно молился, чтобы Алекс не соскользнул с плеча и не спикировал головой на паркет.
Я застыл на пороге гостиной, словно внезапно превратился в соляной столб. Меня буквально пригвоздило к месту. В правое ухо мне взвизгивал Алекс. В левой руке дрыгался Дэнни. Передо мной стоял Билл, гордо и слегка удивленно повернувшись в мою сторону. У окна стояла Мария. Солнце светило ей в затылок, и я снова обратил внимание на ее розовые уши.
— Папапапапа! — галдели близнецы. Я отпустил Даниэля и перехватил поудобнее соскальзывающего с плеча Александра.
— Ты ведь так не хотел, чтобы я сюда приходил, — не то спросил, не то просто сообщил мне Билл.
— Да мне-то что? — фыркнул я и на автомате пощекотал мягкий животик. Алекс засмеялся, ухватился за мои пальцы. Даниэль принес новую машинку. Начал показывать. Я не знал, что делать. Мари так и стояла у окна, переплетя руки на груди, и не делала никаких попыток подойти ко мне. Я чувствовал себя человеком, который долго таскал чужие каштаны, а теперь его поймали на месте преступления. Брат всё ей рассказал. Это конец.
— Мари, я все тебе сказал и мое предложение в силе, не смотря ни на что. — Билл покосился в мою сторону. Его пальцы бессознательно теребили ремешок куртки. — Детям будет лучше в родном доме. Я не хочу, чтобы они росли здесь, в этом нищем районе. Да и у меня больше возможностей, чем у тебя. Детям нужны хорошие условия, хороший дом, хорошая школа, здесь ты ничего им не дашь. Нужно, чтобы о них кто-то заботился, чтобы их мать была рядом, а не вкалывала круглосуточно.
— У детей хорошие условия, хороший дом и будет хорошая школа. О них заботится хорошая няня… — зарычал я, задетый за живое.
Билл резко перебил:
— Детей должна растить мать, а не няня! — Взгляд быстро отводит. Смотрит куда-то в сторону и вниз. Если бы Билл был волком, то, даю голову на отсечение, сейчас бы он скалился и прижимал уши.
— Но Мари нужна была работа! — с вызовом ответил я.
Билл усмехнулся, потом опять повернулся к Мари, расправив плечи и приосанившись:
— Наигралась в любовь с моим братом? Отомстила мне? Удовлетворила свое любопытство? Молодец. Я хочу, чтобы ты вернулась домой.
Брови Мари возмущенно изогнулись, глаза расширились, а рот приоткрылся.
— Она никуда не пойдет. — Я чувствовал, как в венах бурлит кровь, разнося по телу гнев. Но у меня на руках сидел Алекс, и я сдерживал себя, как только мог, боясь напугать ребенка.
— Это не тебе решать! Это моя жена и только я решаю, куда и с кем она пойдет. Комната для детей готова.
Билл говорил жестко, быстро, отрывисто. Где-то в
— Мари не твоя жена. Она моя женщина. Ее дети называют меня отцом, — постарался ответить я спокойно и уверенно, но голос предательски проваливался.
— Ее дети — мои дети. Она мать моих детей и моя жена. И сейчас я хочу, чтобы она собрала свои вещи и вернулась домой.
— Мари никуда не пойдет! Она останется здесь! Она будет со мной!
— Ничего, что я тут стою? — достаточно громко спросила Мари.
Я крепко прижимал к себе Алекса. Казалось, если я его отпущу, то отпущу ее. Сердце тяжело бухалось в груди, болело физически. У меня, наверное, дрожали руки. Очень хотелось куда-то сесть. Или хотя бы прислониться, чтобы не упасть.
— Мари, если тебя надо поуговаривать, или что ты там себе навыдумывала, говори сразу. Давай быстренько пройдем весь ритуал твоего возвращения, и закончим на этом, — нервно улыбнулся Билл, видимо ожидая, что мы сейчас дружно посмеемся над его остроумием.
— Ты вообще себя слышишь? — Мари цедила слова, зло прищурившись. — Я сказал… Я решил… Поуговаривать… Ты слышишь, что говоришь? Дом тебе мой не нравится? Тебя сюда приглашали? Район тебе не нравится? Твоим мнением кто-то интересовался? Работа тебе моя не нравится? Может быть это ты меня содержишь? Кормишь? Поишь? Одел? Обул? Кто дал тебе право выражать свое мнение там, где тебя его не спрашивали? Пойдем домой? Вот мой дом! Ты что себе вообразил? Ты кем себя вообразил?
— Мари, я хочу, чтобы ты вернулась домой, — в голосе слышалась просьба. — Детям нужен отец.
— Отец? — аж задохнулась она от возмущения. — Отец?! Отец, который чуть не посадил их мать?
— Вчера была передача… Ты же видела, да? Йоахим к понедельнику готовит документы для полиции и суда… О защите твоей чести…
Мари взмахнула руками и заметалась по комнате.
— Я тебе кукла что ли? Захотел — закинул за диван, захотел — вытащил? Думаешь, пыль смахнул и всё? Мальчик новой куклой наигрался? Другую захотел? Но искать новую долго, а я сойду до того момента, пока ты себе куклу получше, помоложе, поинтереснее не найдешь мне на замену?
— Нет, ты все не так поняла. Детям нужен отец, много места для игр. Они скоро вырастут, и тут им станет тесно.
— Господи, ну твое-то какое дело?! — простонала она.
— Билл, тебе лучше уйти, — тихо предложил я, видя, как Мари все больше и больше заводится.
— Только после тебя! — огрызнулся он.
— Тебе лучше уйти, — повторил я медленно.
— На каком основании? — заорал. Алекс вздрогнул и повернулся на громкий голос, намереваясь зарыдать. Дэнни прижался ко мне, и я был вынужден присесть, чтобы обнять напуганного ребенка.