Селена
Шрифт:
Париж казался мне таким далеким. По сравнению с Германией это был другой мир, хотя в германии я тоже не была. Я вообще мало, где была к тому моменту. Несколько дней в риге, неделя в Ялте, вот пожалуй, и все мои поездки. Тревогу вызывало все. Дата выезда, в чем я там буду ходить, чем питаться, что надеть, куда оставить дочку, как запаковать картины, как их везти.
Хорошо, что я тот первый раз не сомневалась насчет рам. Твердо решив везти их в рамах, я упаковала их в большую кожаную сумку и все перевязала.
Ехать мы должны были поездом до границы, и потом
Когад я узнала последнюю дату - новый год - а в Париже мы должны были провести только три дня - 29, 30,и 31, - первого мы уже уезжали - я сразу же бросилась снова звонить в Париж.
– Тур фирма все изменила - я буду в Париже только 29 декабря.
– Все закрыто - кому вы отдадите картины?
И тут я не знала что сказать. Я начала бормотать что-то о знакомых, может, он оставит мне адрес, кому все это я могла бы передать, потому что у меня знакомых в Париже нет.
– Кееп транслейтор, - последовал ответ, и трубка дала отбой.
Возьмите переводчика. Легко сказать - возьмите переводчика, - если у тебя нет денег, нет друзей, нет знакомых, ничего нет.
По газете я нашла переводчика. Молодая девушка вникла в мои проблемы и вызвалась мне помочь. Я платила ей за разговор и плюс - а что плюс? Плюс надо было оплатить сам звонок, который надо было еще заказать и ждать.
Пьер страшно обрадовался, что я нашла переводчика. Слова неслись у него со скоростью света, хотя, может, и звука, черт его знает эту физику. Девушка моя улыбалась, руки у нее дрожали, она и сама очень волновалась, сможет ли вот так просто понять речь, разговорную, несшуюся от элегантного мужчины - я это сообщила ей, чтобы она... ээ... не знаю, зачем я это ей сказала...
– короче мы вместе очень волновались.
К тому моменту, как я нашла переводчицу, у меня созрел некий план, как, не имея ни друзей, ни знакомых, не имея встречного порыва забрать у меня картины - как все-таки передать их - если - некоторые шаги французы согласятся сделать.
– Если она оставит их на вокзале в камере хранения, а квитанцию она передаст вам, ну, то есть в адрес аукциона - вы заберете картины с вокзала?
– Да, конечно, заберем, как только я вернусь в Париж, я сразу заберу картины. Пусть квитанцию с вокзала подсунет под дверь. Но я не буду нести ответственность за сохранность в случае потопа, пожара, революции и наводнения.
Это была шутка, они смеялись. Праздники и рождественские каникулы были впереди и отдых недалеко.
Я с тревогой ожидала эту поездку. Оформление не было затруднительным. Сомнение возникало при самом отъезде. Как мне не хотелось никуда ехать! Но все оказалось даже хуже, чем я предполагала.
В поезде было душно. Со мной в купе ехали остатки семьи - вернее часть семьи,.. нет опять не так. Женщина работал в Франции. Не в Париже, а в каком-то приморском городе, на севере. В России у нее осталась мать, и дочка, и муж. И вот эта часть и ехала со мной. Мать - крупная женщина, огромная, с голосом, как Труба. Дочка - подросток, тоже пухленькая и веселая. Муж - врач, серьезный и симпатичный парень.
Они
В поезде было жарко, мы все изнывали от жары, но если бы предвидели, что нас ждет в автобусе...
Автобус был старенький. Нет, сказать - старенький - это ничего не сказать. Это был тот самый автобус, который в 60-х годах ходил у нас в пригородах. Он был разбит, заморожен, на окнах были ледяные корки. После жара поезда, это был настоящий ад. Только тогда я поняла поговорку - жар костей не ломит.
Я-то, балда, ехала в столицу моды, а тут такой автобус. Легенькое пальто и легонький свитер - мало защищали меня от словацкой зимы. Для туалета автобус останавливался в поле, и огромные сугробы встречали наши излияния ледяной метелью. К тому же у меня начались месячные.
Первая остановка была Прага. Провались все пропадом. Зачем мне нужна была эта Прага. Зима, она и в Африке зима. Хотя здесь, в чешской столице, снега не было - но дул холодный ветер. Рано утром нас выкинули из автобуса и велели гулять по городу и смотреть осматривать достопримечательности.
Наверно это был бы очень здорово. Если бы у меня были деньги, был интерес, был бы силы. Возможно, при других обстоятельствах, я взяла бы номер в гостинице, пошла бы вымылась, плотно бы поела в ресторане, и с большим любопытством прошлась бы по этому славному городу. Но тогда у меня не было сил. Просто абсолютно. И денег. Голодная, без чая, замершая, с месячными, истекающая кровью, я, наконец, вошла в автобус вечером и с удовольствием плюхнулась на холодное сидение, и нас повезли ночевать в какое-то общежитие, находившееся где-то на границе с Германией.
Зато, какое было блаженство вытянуться на постели, принять душ, вскипятить себе чая в стаканчике и выпить две, три, четыре кружки заваренного только что чая.
Рано утром я даже вышла посмотреть город. Проснулся интерес. Но зря. Через несколько часов езды - нам предстоял еще один день проходить по Нюрнбергу, тоже холодному, тоже ветреному, тоже без крепкого чая и еды.
Что мне нравится в Чехии, что они очень хорошо кормят. Их завтраки и ужины не идут ни в какое сравнение с европейскими. Завтрак с тремя горячими сардельками вернул мне веру в ледниковый период и в то, что я, возможно, увижу Париж. И останусь живой.
Ночь в автобусе закончилась ранним утром в Париже и новой неожиданностью. Оказывается, в гостиницу нас размесят только на ночь, и находится она в пригороде, и ехать туда еще час, или два и сейчас, господа, вот она - цель вашего турне.
В 6 часов утра нас высадили у Лувра и прощевайте. До 8 часов вечера, когда на этом же месте, нас должен был ждать наш автобус...
Впрочем, у меня были свои проблемы. Мне предстояло найти Друо, и найти вокзал, и найти камеры хранения, и положить туда огромный баул с картинами, и потом подсунуть под дверь конверт с заранее написанным уже именем Пьера.