Семь братьев для Белоснежки
Шрифт:
Когда они вернулись, в доме по-прежнему не горел свет. Пока Егор ставил машину в гараж, Алена направлялась мимо аккуратно подстриженных кустарников вечнозеленого кипариса к главному входу особняка. Она улыбалась и сейчас, когда Егор ее не видел, даже не пыталась сдерживаться.
Еще вчера в это самое время она собиралась к Белому озеру, мучимая мыслями о том, что Егор все еще любит свою бывшую невесту, однако проклятие мешает им быть вместе, делая своими заложниками не только их, но невольно и ее — Алену. И вот, спустя всего лишь сутки, она знает,
Когда Алена поднималась по лестнице, она вдруг почувствовала, как грудь пронзила резкая боль — где-то в районе сердца. Алена непроизвольно остановилась, но боль исчезла так же быстро, как и возникла. Странно, подумала Алена, с сердцем у нее никогда не было никаких проблем. Как и вообще со здоровьем.
— Что-то случилось? — раздался позади голос Егора.
Она бросила на него взгляд через плечо, и он пояснил:
— Ты вдруг остановилась.
Алена улыбнулась.
— Нет, ничего. Все хорошо.
Глава 49. СЕСТРА ИЛИ НЕВЕСТА?
Если бы Алена знала, что случится в этот день — она бы ни за что не встала с постели. И ни за что не вышла бы из дома.
В понедельник утром Алена просыпалась тяжело — сказалась прошлая ночь без сна. В изножье кровати в позе сфинкса сидела кошка — черное пятно на белых простынях. Она не появлялась здесь прошлой ночью, и сейчас смотрела парой желтых глаз с таким выражением, будто спрашивала: «Не натворила ли ты дел, пока меня не было?»
Алена зевнула, откидывая одеяло. Она слишком потакала своему воображению — кто знает, о чем на самом деле думает это загадочное существо?
Включив настольную лампу — на рассвете в комнате все еще было сумрачно, — Алена взяла смартфон, разблокировала экран и открыла календарь. Полистала его, отсчитывая месяцы. Шесть. До ее восемнадцатилетия шесть месяцев. Мечтательно улыбаясь, она отложила смартфон и пошла переодеваться.
Не то чтобы ей очень хотелось побыстрее замуж. Фраза о замужестве вырвалась у нее нечаянно и не совсем осознанно. Всерьез о таких вещах она и не думала даже. Скорее, этот маленький ритуал — подсчет месяцев до восемнадцатого дня рождения, — к которому Алена пристрастилась со вчерашнего дня, был символом того, что Егор хочет быть с ней.
Он хочет быть с ней — вот, что заставляло ее улыбаться самой себе.
За завтраком, когда вся семья собралась за столом, Альма вдруг сказала:
— Алена, я хотела с тобой поговорить.
Услышав в ее голосе напряжение, девушка подняла глаза.
— Поговорить?
Альма прокашлялась. Казалось, она волнуется.
— Я понимаю, что ты почти совсем взрослая, и, возможно, тебе это уже не нужно, но…
Альма посмотрела на своего мужа, словно хотела заручиться его поддержкой. Алена забеспокоилась: что происходит?
— В общем… мы с Сашей поговорили и решили, что было бы неплохо, если бы ты стала моей дочерью по-настоящему.
За обеденным столом воцарилось молчание. Алена удивленно поморгала. О чем говорила Альма? Разве можно
— А-а-а… Это как?
— Гм-гм, — прокашлялась Альма и тепло улыбнулась девушке: — Я бы хотела тебя официально удочерить.
Алена застыла с открытым ртом. Услышав от Альмы, что та хочет поговорить, она ожидала чего угодно — от «Мы решили, что после школы ты должна жить отдельно», до «У тебя будет еще один братик», — но точно не этого.
— Зачем? — ошеломленно спросила она.
Альма растерянно развела руками и посмотрела на своего мужа, будто обращаясь за помощью. Аленкин папа улыбнулся дочке.
— Ну, понимаешь, Лешка, у тебя ведь фактически никогда не было матери. Ты ее не помнишь, да и не можешь помнить, поэтому, когда Альма предложила, я подумал, что идея неплохая.
Супруги снова переглянулись, обменявшись смущенными улыбками.
— Конечно, ты уже взрослая, и… — повторила Альма; видимо, из-за того, что много об этом думала. — Может быть, мое желание немного эгоистичное. У меня всегда рождались сыновья. Я люблю их больше жизни, но, честно говоря, мне всегда хотелось дочку, поэтому, если ты не против…
— Извини, мама, — вдруг раздался за столом холодный строгий голос.
Алена с заминкой поняла, что это сказал Егор. Все взгляды тотчас обратились к нему.
— Мне жаль тебя огорчать, — сказал он, глядя на Альму. — Но я не позволю тебе удочерить ее.
— Егор! — потрясенно воскликнула его мать. — Почему ты так негативно настроен? Мне казалось, что мы уже смогли стать одной семьей!
Егор сделал глубокий вздох и, встав из-за стола, направился к выходу из столовой. Поравнявшись с Аленой, он остановился позади нее. Она не видела его, но почувствовала, как на ее голову легла теплая ладонь.
— Когда ей исполнится восемнадцать, я собираюсь сделать ей предложение и, надеюсь, ваша дочь его примет.
Алена вдруг поняла, что Егор сейчас обращался к ее отцу. А еще осознала, что все в столовой в эту самую секунду смотрят на них, и от волнения едва не выронила вилку.
— Ей нельзя быть моей сестрой, — сказал Егор. — Поэтому она не может стать твоей дочерью, мама. А теперь извините, у меня назначена встреча.
Когда его рука исчезла с Аленкиной макушки, девушка бросила взгляд через плечо, успев заметить, как Егор вышел из столовой. Алена обернулась — все смотрели на дверь, за которой он исчез. Аленкин отец перевел взгляд на дочь, и в этот момент раздался хохот. Смеялся Слава.
— Уметь надо, — сквозь смех сказал он. — Ошарашил всех и спокойно пошел заниматься делами. Мой старший брат круче всех.
— Офигеть, — проронил сидящий рядом с Аленой златовласка; похоже, он пребывал в состоянии шока.
— Ты счастлива, сестренка? — спросил Артур, улыбаясь Алене с противоположной стороны стола. — Я хотел оставить тебя себе, но, так уж и быть, уступлю ему. Лишь бы сестренка была довольна.
— Артур! — услышав сына, вознегодовала Альма. — Ты что такое говоришь?