Семь дней Мартина
Шрифт:
На вид — настоящий кованый меч, только каменный.
Сказка. Неужели такое возможно?!
«И даже острый, машувать! Не знаю, кто его создал, — восхищенно подумал Правич, — но я преклоняюсь перед мастером!»
Мартин все еще говорил с зеркалом. Странное дело, конечно, но оно отвечало ему, и голос совершенно не походил на голос слуги. Что бы это значило? Что при столкновении с землей Мартин получил удар… в смысле, дар чревовещания, и теперь болтает сам с собой, полагая, что ему отвечает его же отражение?
«Ничего, Мартин, — мысленно успокоил слугу царевича Правич, — недолго тебе осталось мучиться.
Напасть на него из-за спины?
Не стоит: тогда Мартин и волк набросятся одновременно. Лучше окликнуть их, тогда первым отреагирует волк, и именно ему достанется удар каменным мечом. А после смерти волка придет и черед Мартина. Слабых всегда надо оставлять на потом — это не как в детстве, когда домашнее задание по математике решалось от простого к сложному. В битвах другой расклад. От сражения к сражению силы тают, и чем дальше откладывать встречу с сильнейшим противником, тем труднее будет с ним биться: он еще полон сил, а ты уже выдохся после уничтожения многочисленной мелкой армии главного неприятеля.
Несколько минут на сражение — Мартин не выстоит: проверено, и останется только забрать лавры победителя и ковер-самолет в качестве военного трофея, на котором удалиться из скульптурных джунглей куда подальше. Например, на противоположную часть света, где прыгают трехметровые тушканчики. И катись оно все лесом. Ну ее, эту месть, только золотые годы жизни тратить попусту.
Женщина в белом приблизилась к Правичу на расстояние вытянутой руки. Змеи-волосы с каждым шагом шевелились все быстрее и быстрее, а глаза сверкали в предвкушении скорой расправы над новой жертвой: еще шаг-другой, и наступит момент долгожданного удовольствия от созерцания ужаса на лице умирающей жертвы.
Правич тихо выдохнул и громко сказал:
— Ку-ку!
Глава 19
Увидеть давнего врага именно здесь оказалось для Мартина полной неожиданностью. В первый момент он испугался, что из-за суматошности последних дней перестал различать реальность и вымысел, но в реальности существования Правича его убедил вид страшной женщины, которая подкрадывалась к Константину сзади — ведь никто не станет подкрадываться к галлюцинации. Белое одеяние, просторные рукава, напоминающие крылья летучей мыши, и шевелящиеся волосы-змеи на голове вызывали настоящий ужас, и Мартин вздрогнул, в глубине души обрадовавшись тому, что не видит ее лица: при таких-то волосах оно должно быть кошмарным.
Голову женщины заслоняла голова Правича, и только это спасло Мартину жизнь.
— Змеиные волосы!… – потрясенно пробормотал он. — Так вот, откуда здесь столько скульптур!
Приобретенных во дворце знаний хватило на то, чтобы вспомнить древнюю легенду о Горгоне Медузе, обладательнице змеиных волос, превращающей в камень каждого, кто осмелится нарушить ее покой. Но те же легенды утверждали, что Медузу давным-давно убил отважный Тесей, и с тех пор опасность превратиться в камень путешественникам не грозила. Неужели Горгону случайно оживили волшебной водой? Нет, этого не может быть: Тесей выбросил голову Медузы далеко отсюда, сама
Выходит, здесь обитали другие Горгоны? Но откуда они взялись, если в легенде говорилось только об одной?
Стоп! В мифе говорилось о том, что проклятая Герой за свою красоту Медуза была превращена в Горгону, и ее возлюбленный бог палец о палец не ударил, чтобы спасти любовницу. А чтобы Медузе не было скучно, или просто за компанию, злая Гера превратила в Горгон и ее родственников.
Вот оно! Родственники! Слава богу, что учителя во дворце были умными и рассказывали не только то, что нужно в жизни для обогащения, но и захватывающие истории из далекого прошлого, знакомили со старинными мифами и легендами, иначе никогда в жизни не вспомнил бы о том, что Медузы были две сестры. Их имена давно выветрились из памяти, но это не главное. Главное то, что теперь надо внимательно смотреть по сторонам, чтобы не наткнуться на Горгон-сестричек, иначе коллекция скульптур пополнится новыми персонажами.
Теперь понятно, почему список людей, допущенных к волшебной воде, перестал расширяться — до нее не могли добраться, каменея значительно раньше того, как подходили к источнику! И сообщений о Горгонах не было из-за того, что каждая встреча заканчивалась стандартным превращением человека в камень, а Горгоны, наученные мрачным опытом убитой сестры, предпочитали не распространяться о своем существовании. Затаились и тихо жили прошедшие с момента убийства Медузы тысячелетия на этом пустынном острове. То-то у скульптур такая разная одежда — это люди из различных эпох, отстоящих друг от друга на целые века.
— Что за гадость приближается к Правичу? — поинтересовался волк. Шерсть на нем встал дыбом. — Друг или враг?
— Это с какой стороны посмотреть. То, что она убьет Правича — хорошо, но в данном случае враг нашего врага не станет нашим другом.
Помощник колдуна сверлил Мартина убийственным взглядом, но ему было далеко до умения превращать в камень своих врагов.
«Не такой уж он и опасный, — решил Мартин, — Подумаешь, хорошо дерется. Ему просто повезло в прошлый раз, эффект неожиданности помог».
— Ты знаком с этой образиной? — уточнил Всеволод.
— Это Горгона, обращающая в камень взглядом «глаза в глаза». Плохо то, что их две.
— А где вторая?!
Мартин взмок от ужаса, почувствовав, что ему тяжело смотрят в спину, и что с секунды на секунду сестра приближающейся к Правичу Горгоны вцепится в его собственное горло.
Согласно легенде, Тесей смотрел на Горгону через зеркальный щит, и возможно, зеркаласька послужит щиту безопасной заменой.
Дрожащей рукой Мартин сунул руку в карман и достал зеркалаську. Вытянул ее перед собой и посмотрел, нет ли кого за спиной.
Никого.
— Ух… — выдохнул Мартин.
— Дожили… — мрачно проговорило зеркало. — Теперь людям лень поворачивать голову, они придумали смотреть за спину с помощью зеркал. Не обожрались ли вы, любезный сударь, современного комфорта?
— Вызывай Григория, — приказал Мартин.
— Опять? — мрачно проговорила зеркаласька. — Ну, ты и болтун, Мартин, глаза б мои тебя не видели! Я звоню девушкам! Давно пора приступить к общению с другим полом. А то так и помрешь бобылем.
«Когда-нибудь, — подумал Мартин, — я придушу тебя, зеркало!».