Семь миров: Оракул
Шрифт:
Создатель с сочувствием посмотрел на принца и, развернувшись к нему спиной, равнодушно произнес:
— Отвечать нет смысла.
— Как нет смысла? — возразил принц. — Разве вы не понимаете, я хочу спасти людей!
— А зачем? — усмехнулся профессор.
— Как зачем? — с придыханием ответил принц.
— Да, зачем? Чего ты хочешь этим добиться? — с неподдельным любопытством спросил Создатель.
— Я… — стал заговариваться Хет. — Я просто хочу, чтобы люди Мури жили дальше.
— Ну да, ну да, — согласился он. — Впрочем, это объяснимо, я сам тебя таким создал. Вот только ты пойми, никого спасать не нужно.
От обреченности и растерянности Хет приоткрыл рот. Проглотив воздух, он тихо произнес:
— Я не могу! Как я могу бездействовать, когда знаю, что есть планета, на которую можно перевести людей.
— Знаю, знаю, — перебил его создатель, скривив рот.
— Ну, так если знаете, почему не хотите помочь мне спасти людей, спасти вас!
Громкий хохот раздался из уст создателя.
— Спасти меня! — все повторял он сквозь смех.
После чего вдруг неожиданно замер и, сдвинув брови, уже вполне серьёзно произнес:
— Я живу на этом свете уже три тысячи лет. Мое сознание пересаживали из старого тела в молодое сотни раз. Я многое видел и знаю, меня трудно удивить. Я создал Мури своими руками. Возродил её из пепла. Да знаешь ли ты вообще, каково это остаться одному на планете? — горячо закричал профессор.
— Знаю, — робко ответил Хет.
— Ничего ты не знаешь. Говорю тебе, это мой мир! И его спасать не нужно! Пусть горит все синим пламенем. Три тысячи лет я прожил зря! — с сумасшедшим надрывом кричал Создатель и, сорвав со стены один из портретов, с силой бросил его об пол, перепугав Хета своей яростью.
— У них нет души! Ни у кого нет души! — обвинительно закричал он, рухнув перед покалеченным портретом на колени.
Хет был поражен происходящим. В поступке и словах творца было много сумасшествия. Вид его был жалок.
Создатель побледнел. Дрожащими руками он старался собрать портрет по кусочкам, но никак не выходило. Столько усталости и раскаяния Хет не видел ни в ком. Принц не знал, что делать. Не находя себе места, он уселся на колени рядом с профессором и стал помогать собирать осколки. Заметив, что в глазах того стоят слезы, готовые в любой момент покатиться по небритым щекам, Хет быстро опустил голову. Живой, человеческий взгляд этой таинственной женщины, обитавшей повсюду, смотрел Хету прямо в душу, которой, по словам Создателя, в нем не было.
— Кто эта женщина? — непроизвольно спросил Хет.
Профессор молчал, не желая отвечать, уводя глаза в сторону. Послышался глухой стук упавшей на бумагу слезы. Хет чувствовал, что дама с портрета была создателю необычайно дорога.
— Это моя жена.
Вторая крупная слеза поползла по его щеке, профессор продолжал:
— Первую тысячу лет мы жили вместе, выстраивая этот мир. Но она сдалась и не захотела жить. Я нашел ее в озере, не успел спасти. С тех пор я один в этом мире. Сотни лет, тысячи копий, я клонировал её миллионы раз, но ни одна из них не стала ею. И вроде все то же, те же губы, нос, руки, волосы и даже голос, но ни у одной не было того блеска в глазах, той искры. Ни одна из них не смотрела на меня так, как смотрела она. Никогда подражатель не сравнится со своим образцом, копия всегда ниже оригинала. Это странно! При жизни я думал, что люблю её за красоту, и только после её смерти я понял, что любил её душу. Больше всего на свете я мечтал клонировать её душу, но не смог! —
Хет был поражен откровениями создателя. В этот миг он показался себе жалким и глупым, проблемы целой расы — никчемными, а катастрофа — серым и унылым событием, по сравнению со всей этой бесконечной болью и голодом, обитающем в древнем сердце творца. С грустью взглянув на своего Создателя, он тихо спросил:
— Так значит, у меня есть душа?
— Я не могу ответить на этот вопрос, — разочарованно произнес профессор. — Её нельзя увидеть через магнитные поля, просветить рентгеном или сфотографировать. Я создал только биотело. Душу я тебе не вкладывал, просто потому что неспособен на это. Потому теоретически у тебя её нет. Могу ответить только то, что у тебя отменное здоровье, богатая генетика и развитой мозг, а есть ли там внутри душа или нет — это знаешь только ты один.
Хет задумался. Принц не знал точного ответа. Он смотрел в глаза творцу и размышлял вслух:
— Когда моя возлюбленная предала меня, я почувствовал боль, точно кто-то ударил меня под дых; когда я увидел нищих голодных мурийцев, что-то внутри меня сжалось от ужаса и заметалось в груди; когда я жил на Голубой планете и смотрел на Серебряный спутник, по моему сердцу разливалось тепло, даже в самую холодную ночь. Могу сказать одно, внутри меня определенно что-то есть, что-то теплое и живое, неосязаемое и ранимое. Я не просто биоробот, созданный вами. Я люблю, чувствую, страдаю, борюсь и восхищаюсь. А значит, душа у меня есть, как и у всех, кого, вы создали. И я прошу вас помочь мне спасти эти души!
Профессор улыбнулся.
— Ты очень необычный Хет Пятьдесят Второй, ты не похож ни на одного из своих предшественников. В тебя не заложена воля, у тебя нет гена агрессии, но ты борешься. По природе своей ты обязан безропотно подчиняться мне, а ты споришь и проявляешь инициативу. Я поражён!
Хет вздохнул:
— Отсутствие воли и агрессии во мне ничто по сравнению с испепеляющей любовью к людям!
Профессор кивнул:
— И из-за этой любви ты хочешь спасти мурийцев?
— Не только мурийцев, но и Вас! — напомнил Хет.
— У меня совсем другие планы, — улыбнулся профессор.
Он взял Хета за руку и повел по лестнице на верхний этаж.
— Смотри! — воскликнул он, разводя руки по сторонам.
Запыхавшись, Хет взволнованно стал осматриваться. Высокие серые саркофаги с омерзительными, спящими существами внутри были рядами уставлены вдоль стен.
— Что это?? — с ужасом воскликнул принц.
— Я вывел вид жаропрочных людей, способных существовать в новых условиях Мури. Их совсем мало. Каждый экземпляр бесценен. Мое сознание продолжит жизнь в теле одного из них, уже после катастрофы, — подойдя вплотную к крайнему саркофагу, произнес он.