Семь недель в чужом теле
Шрифт:
– Ну, я пойду, – будто извиняясь, сказал Севастьянов.
– Может у вас ещё есть какие–нибудь просьбы, – спросил священник.
– Нет! – испуганно ответил моторист. – Больше нет. Я пойду.
– Идите с Богом, – отец Василий перекрестил Андрея. – Да хранит вас Господь.
Андрей быстрым шагом вышел из храма и почти бегом проскочил мимо калеки.
– И вы я вижу, забыли попросить Господа о моём исцелении, – вслед Андрею громко сказал тот.
– Чего?
Севастьянов остановился и с раздражением посмотрел на калеку.
– Я просил вас, когда вы входили в храм, помолиться
– Ты прости, браток, – извинился моряк. – У меня тоже проблем выше крыши. Ну забыл я про тебя, прости. В следующий раз помолюсь, хорошо?
– Как знаешь! – лукаво сказал калека. – В следующий раз тебе будет не до меня. Иди уже. Тебе спешить надо.
Моряк весь был в своих мыслях. Когда он отвернулся от калеки, он не сразу понял, где находится и куда надо идти. Андрей замешкался, поворачивая голову то в одну сторону, то в другую.
– В порт иди! – услышал моторист голос калеки. – Да поторопись!
Севастьянов повернулся и безропотно пошёл. Он даже не задумывался, почему так беспрекословно выполнил приказ больного бездомного. Ноги сами несли его в порт.
Андрей Владимирович задумчиво ходил по кают–компании. Он явно был на взводе.
– Валдис Теодорович, – недовольно говорил Севастьянов. – Неужели в таком портовом городе вы не смогли найти нормального моториста?
– Нормального – нет! – с прибалтийской невозмутимостью ответил капитан.
– Хорошо! Тогда любого. Дойдём до Монте–Карло, поменяем.
– До Монте–Карло надо ещё дойти.
– Послушайте, Валдис! – Андрей понимал, что давить на капитана нет смысла. Подниекс профессионал. Надо было договариваться. – Я не нарушаю нашу договорённость. Как только «Джина» отходит от стенки, командуете вы. Договор есть договор. Но задачу вам всё–таки ставлю я. Я запланировал выход на сегодня. У меня есть на это основания. Поэтому, я хочу… нет! Я требую, чтобы мы вышли в море сегодня. С мотористом или без него, меня не интересует. Хватит вымачивать якорь.
Подниекс встал, поправил причёску, аккуратным, выверенным движением надел фуражку и сказал:
– Извините за упрямство, Андрей Владимирович, – в моменты, когда Подниекс волновался, он начинал говорить с сильным латышским акцентом. – Мы сегодня выйдем в море. Моторист будет. Я пойду дам распоряжение.
– Спасибо, Валдис! – Севастьянов был удовлетворён.
Уже через десять минут старпом Суховеев спешно спустился по трапу и побежал к зданию крюинга. Он в спешке не заметил, что со стороны моря, огромной тёмно–серой анакондой надвигалось грозовое облако. Оно своей жадной головой очень быстро поедало солнечное небо. Когда Павел уже почти подходил к крюингу, сильный порыв ветра сдул с него фуражку, а раскат грома предупредил о ненастье. Старпом побежал за фуражкой, которая стремительно понеслась в тот самый открытый контейнер, недавно служивший Суховееву убежищем от палящего солнца. Огромные капли начинающегося дождя стали барабанить по спине, подгоняя старпома. Фуражка все же заскочила в контейнер, а за ней и Павел. Чья–то рука поймала непослушный головной
– Опоздал, старпом! – протягивая фуражку, сказал Андрей. – Не будут они сегодня работать. Закрылись. У них пьянка. День рождения бухгалтера. Так что, дождь кончится, пойдём по домам.
– Это катастрофа, – отряхивая фуражку, сказал Суховеев. – А по каким домам? Ты же сказал тебе жить негде!
– Да! – с тяжёлым вздохом согласился Андрей. – Про дом я чего–то тупанул! Ну так буду ночевать здесь. Крыша есть, а рюкзак вместо подушки.
Суховеев уперся взглядом в Севастьянова, да так что Андрей почувствовал себя неловко.
– Ты чё, старпом? – Андрей сделал шаг назад. – Ты если это,… заднеприводный, то это не ко мне. Ты брось!
– Дебил ты, Севастьянов! И не лечишься! – возмутился Павел. – Мне капитан приказал моториста найти. Без него не возвращаться. А ты я посмотрю, в этом городе моторист один. Пойдём! Попробуем ещё раз. Может, возьмёт тебя Подниекс.
Севастьянов почесал подбородок. Потом взъерошил волосы и весело сказал:
– А пойдём! Чем чёрт не шутит, когда Бог спит.
Не было в мире такого кислого лимона, после которого бы Подниекса так перекосило. Когда капитан опять увидел перед собой Андрюху–моториста, он сморщился и затряс головой. Лучше бы ему в этот момент съесть этот самый лимон.
– Павел, – с ещё более выраженным акцентом сказал Валдис, – мы уже один раз видели этого человека. Крымов сказал, что это бедоносец.
– Капитан, – начал оправдываться Павел, – нет больше в этом городе, пропади он пропадом, ни одного свободного моториста. Крюинг закрыт. Будем ждать до завтра?
– Ждать не будем, – решительно сказал капитан. – Пойдём без моториста.
В этот момент на мостик поднялся Андрей Владимирович. Он был явно недоволен. Время шло, а яхта до сих пор стояла у стенки. Андрей остановил свой взгляд на мотористе и сказал:
– Ну вот, нашли же человека! А говорили, нет моториста, – он внимательно пригляделся к Андрюхе. – А я тебя помню. Ты сегодня в церкви был.
– Да, – робко подтвердил моряк. – Я тоже вас там видел.
– Как зовут?
– Андрей Севастьянов.
– Что? – удивился хозяин яхты и переспросил. – Как– как?
– Андрей Севастьянов, – опять повторил Андрюха.
– Скажи еще, что отчество у тебя Владимирович и тогда я поверю в чудеса.
Андрюха посмотрел на капитана, затем на Павла, сбросил рюкзак с плеча и, покопавшись в нём, достал паспорт. Молча, протянул его Севастьянову. Андрей Владимирович открыл паспорт и широко улыбнулся.
– Смотрите, – он, хохоча, показал паспорт капитану и старпому. – Полный тёзка. Ба! И в один день со мной родился! Это к удаче. Валдис Теодорович, оформляй парня и выходим в море.
– Но, Андрей Владимирович, – пытался возразить капитан. – Крымин сказал…
– Валдис! – прервал Подниекса Севастьянов. – Без всяких «но»! Оформляй. И выходим в море. Я свободы хочу. Надоело жариться у этой стенки. Это приказ.
Севастьянов резко развернулся и вышел, давая понять, что разговор закончен. Подниекс снял фуражку и в сердцах бросил её на кресло.