Семь посланников
Шрифт:
– Следуй за мной, - велел Ксенос. Накинул капюшон на голову, спустил пониже на глаза и направился к выходу из помещения. Мальчик без пререканий последовал за ним.
* * *
– Он никогда больше не проснется, - проговорила женщина с печальным
лицом.
– Нам нельзя терять надежду.
– Терять? Полагаю, десять лет ожидания достаточный срок для того,
чтобы убить надежду или вдохнуть в нее жизнь.
– Ты права, ты совершенно права, - грустно отозвался мужчина
– Вам не кажется, что мы только теряем с ним время?
– вмешался в
разговор двоих третий человек.
–
парировала женщина.
– Я буду надеяться вопреки всему и всем, - сказала она, взглянув на кровать, на которой лежал мужчина лет тридцати пяти. Он пребывал в состоянии глубокого летаргического сна. Уснув однажды, он проспал более десяти лет, и никакими средствами невозможно было разбудить его. Холодный и бледный, он казался безжизненным, но слабый огонек жизни все еще теплился в нем. Он был на волосок от смерти, не хотел сдаваться ей в руки, но и желания проснуться в нем тоже не было. Спящий был доволен тем миром, в котором пребывал, а окружавшая реальность его нисколько не интересовала. Женщина подступила к кровати и присела рядом со спящим. Взяла его руку и приложила к щеке.
– Проснись, Генри, прошу тебя, проснись. Ты нужен нам.
– голос ее был
глухим и подавленным.
– Вспомни о жизни, о родине, о времени. вернись к нам, вернись, пока не поздно. вернись, не то ты обратишься в прах, прежде чем успеешь воспользоваться своим правом на жизнь.
– шептала она, не отпуская его руки из своих рук, - .когда-то ты клялся наказать виновников своих несчастий. Рука спящего дрогнула в ее руке, и лицо женщины засияло от радости.
– Он слышит! Он все слышит и понимает!
– воскликнула она, обращаясь к
стоящим позади нее мужчинам. Услышав ее слова, те приблизились к кровати. Один из них глянул на приборы жизнеобеспечения, поддерживающие стабильное состояние больного.
– Невероятно! Взгляните сюда! Электроэнцефалограмма зарегистрировала
сильную реакцию мозга на внешний раздражитель. Что ты ему сказала?
– спросил долговязый зеленоглазый мужчина.
– Только то, что он поклялся наказать виновников его несчастий.
– Полагаю, это сильно тревожит его, и он даже в летаргической спячке
не может забыть эти неприятные чувства, пережитые им некогда в действительности. Может быть, продолжить говорить с ним на эту тему и постараться вызвать в нем эмоциональный всплеск? Возможно, это поможет его разбудить, - предложил мужчина со смуглой кожей.
– Нет!
– возразил другой мужчина.
– Это может быть слишком опасно.
Эмоциональное напряжение может нарушить не только сон, но и всю психику, а еще хуже - убить его, - предостерег он.
– Пробуждение должно быть таким же внезапным, как и начало приступа. Сильными эмоциями его не вернуть в реальный мир, мы можем навредить его здоровью. Только он сам может решить, когда ему проснуться.
– А если он не захочет сделать это, если предпочтет мир снов и больше
никогда не вернется в наш мир?
– спросил мулат у рослого мужчины. Этот вопрос заставил женщину встрепенуться.
– Нет! Он родился не для того, чтобы умереть, - возразила она.
– У
него своя судьба, предопределенная свыше, и он не может оставить этот мир, не выполнив миссию, возложенную на него.
–
– Он заговорил. Он просыпается!
– вскрикнула женщина на радостях.
– Валенсия, поубавь свой пыл, не то я оглохну от твоих криков,
ворчливо проговорил спящий.
– Ты же не в опере поешь, а говоришь по спейвоту. Такое замечание обрадовало собравшихся, а в особенности женщину.
– Он помнит. он все помнит.
– Конечно, помню, - насупив недовольно брови, продолжал Макензи
говорить во сне.
– Я не забыл, как ты бросила меня, - неожиданно сказал он.
– Предательница выскочила замуж и оставила меня одного. Женщина смущенно улыбнулась.
– Но ведь ты был не один, - не согласилась она.
– С тобой была
Гвендолин, - она пыталась разговорить его, полагая, что это поможет ему окончательно пробудиться от многолетней спячки.
– Гвен.
– протянул Генри с благоговением в голосе.
– Гвен.
повторил он, его голос дрогнул, а лицо помрачнело.
– Гвен.
– прошептал он, тяжело дыша. Это имя вызвало в его сознании воспоминания ужасной картины смерти его возлюбленной. Он вспомнил пережитое потрясение и будто бы испытал его заново. Болезненно-нервная реакция заставила его передернуться во сне и присесть на кровати, что вызвало беспокойство окружавших его людей.
– Тише, Генри, не надо так волноваться. все хорошо. все будет хорошо.
– шептала ему Валенсия. Ее голос благотворно воздействовал на Макензи. Она уложила его обратно на кровать и невольно вздрогнула, когда их взгляды встретились. Пристально посмотрев ей в глаза, Генри снова смежил веки.
– Это хороший знак!
– воодушевленно воскликнул долговязый мужчина.
Пройдите, посторонитесь, не торопите его. он, кажется, просыпается..
– предсказание Леонардо Баскони оказалось верным. Спящий приоткрыл веки и изумленно огляделся вокруг. Рядом с ним стояла женщина лет пятидесяти двух со жгуче-черными короткими волосами и темнокарими глазами, стройная и женственная. Лицо ее, некогда отличающееся своей пригожестью, ничуть не потеряло обаяния под бременем времени. На ее чувственных губах играла улыбка, а во взгляде ее выразительных глаз проглядывали доброта и душевная красота, отчего она выглядела еще более привлекательной. Чуть поодаль от нее стоял высокий и плечистый темнокожий мужчина со смолисто-кучерявыми волосами и густой бородой того же цвета. Он был намного старше своей спутницы жизни, но выглядел по-прежнему подтянутым и стройным.
Ближе всех к кровати Макензи стоял мужчина лет шестидесяти или около того с атлетическим телосложением, зелеными глазами и четкими, правильными чертами лица. В мужчине Генри узнал своего давнего друга Леонардо Баскони, агента МСБ, не раз выручавшего его в трудные минуты.
– Лео, это ты?
– Рад, что ты узнал меня, - освобождая недавнего пациента от датчиков
медицинских препаратов, проговорил тот.
– Что все это значит? Где я? И кто эти люди?
– Любопытство твое, как вижу, даже годы не уняли, - с юмором заметил