Семь шагов к взрослой жизни для девочек. Книга для родителей подростков
Шрифт:
Очевидно, решив рассказать мне о своих планах, Саша полностью рассчитывала на мое молчание. Должно быть, она почувствовала мой дискомфорт, потому что сказала:
– Мой план должен сработать, потому что я все продумала. Да… все.
Саша поделилась тщательно продуманным планом, благодаря которому ее мама не узнала бы, где она была на самом деле. В ходе ее рассказа я поняла, что под словами «все продумала» Саша имеет в виду, что прикинула, как ей не попасться. Я собралась с силами и вернулась в режим психолога.
Предполагая, что у каждого подростка есть мудрая зрелая сторона (даже если она постоянно прячется),
– Смотри, мы обе знаем, что риск быть пойманной твоей мамой – наименее опасная вещь, которая может произойти с тобой на выходных.
К счастью, зрелая сторона Саши внезапно вышла на поверхность и избавила меня от неудобного (и практически неэтичного) звонка ее матери. Я предложила обсудить действительно высокие риски ее планов, и Саша начала перечислять их. Она плохо знала этого парня и могла оказаться с ним наедине. Если бы что-то пошло не так, ей бы никто не помог, и т. д. К моему огромному облегчению, Саша решила отменить свои планы.
Когда наши дочери оценивают риски, мы хотим, чтобы они оценивали верные риски. Мы хотим, чтобы они думали о настоящих угрозах, а не о том, как избежать разоблачения. Как это осуществить? Для начала тщательно продумайте свою реакцию, если ваша дочь расскажет об опасном поведении своих ровесников. Каким бы ужасным оно ни было, отнеситесь к каждому случаю как к шансу. Новости о том, кто что сделал, дают вам причину для крайне важного разговора с дочерью. В других ситуациях она может расценить его как нежеланные нотации.
Если девочка рассказывает о подруге, которая пишет СМС за рулем, откажитесь от немедленного желания сказать что-то вроде: «Это ужасно! Если бы она была моей дочерью, я бы ей задала!» Прокомментируйте реальные риски такого поведения: «Ну и ну! Ты можешь убедить ее перестать так делать? Мне бы не хотелось узнать, что она погибла или убила невинного человека». Если ваша дочь рассказывает об однокласснице, которая обманывает своих родителей, сообщая им свое неверное месторасположение, скажите: «Надеюсь, она убедилась, что находится в безопасности, а не просто думает, как бы ей провести родителей».
Аналогичным образом воспользуйтесь гипотетическими ситуациями, о которых говорит ваша дочь. Если она спросит, что бы вы сделали, если бы поймали ее за курением, поговорите о никотиновой зависимости и раке легких. Не говорите, что вы бы постоянно обыскивали ее комнату и обнюхивали каждый раз, когда она возвращается домой. Родители, которые угрожают своим детям, обычно исходят из благих намерений: они не хотят, чтобы с их ребенком случилось что-то плохое, и надеются его напугать. Но из-за родительских запретов девочки концентрируются на том, чтобы избежать краткосрочных угроз, а не долгосрочного урона, который наносят эти действия. По определенным причинам вы не можете постоянно следить за своим ребенком. С помощью телефонов, машин и подруг вроде Джулии девочки могут сбежать от родителей и совершить что угодно. Если вы запустите игру «Не попадись мне», ваша дочь может выиграть ее, пусть и высокой ценой.
Выйдите из-за ширмы и объясните свои правила. Обозначьте опасное поведение с точки зрения ключевых рисков, которые могут угрожать вашей дочери, а не наказаний, которые ждут ее, если вы ее поймаете. Когда вы начнете применять эту тактику, знайте, что наука на вашей стороне. Многолетние психологические
Разлад и примирение
Я обедала с коллегой-психологом (она работает со взрослыми). Как и я, она воспитывает двух дочерей, которым восемь и одиннадцать лет. Когда мы обсуждали предстоящий подростковый период ее старшей дочери, она с опаской сказала:
– Я думаю, все будет нормально… Сейчас у нас очень хорошие отношения. Я надеюсь, что у нас не будет проблем, когда она станет подростком.
На это я ответила:
– Что ж, у вас будут проблемы. Самое главное – как ты решишь их. Мы обе хотим помочь своим детям сформировать эмоциональный интеллект, и разумные споры с тобой помогут твоей дочери развить его.
Нам принесли кофе, и мы продолжили обсуждать эмоциональный интеллект и то, как его развитию способствуют правильные конфликты.
Эмоциональный интеллект – широко используемый термин, но единого определения в области психологии нет. Мне нравится подход Питера Фонаги, главы факультета клинической психологии, психологии обучения и здоровья Университетского колледжа Лондона и директора Центра Анны Фрейд. Доктор Фонаги и его исследовательская команда описывают эмоциональный интеллект как способность размышлять о своих мыслях, чувствах и действиях и осознавать сложные ментальные состояния других людей: их желания, убеждения и чувства.
Мы задействуем свой эмоциональный интеллект, когда думаем: «И что на меня нашло? Почему я такой раздражительный сегодня?» Девочки задействуют его, когда рассуждают: «Что произошло с мамой? Может, я сделала что-то, чем разозлила ее?» Другими словами, это способность «видеть себя со стороны и видеть остальных изнутри». Зачастую эмоциональный интеллект проявляется в форме здравого смысла, мы используем его постоянно, даже не замечая. Практически каждый рождается с эмоциональным интеллектом, у одних людей он развит больше, чем у других. Тем не менее эмоциональный интеллект является навыком (и как любой навык – его можно развивать).
Какое отношение эмоциональный интеллект имеет к моему совету вступать в конфликт с подростком? Исследование показывает, что эмоциональный интеллект требует взаимодействия двух областей мозга, о которых мы уже говорили: лимбической системы, которая обрабатывает эмоциональную информацию и формирует эмоциональные реакции, и коры, отвечающей за рациональное мышление.
Когда мы чувствуем угрозу или когда наши чувства выходят из-под контроля, в игру вступает лимбическая система. Она может направить нас в атакующий или защитный режим самосохранения. Это прежде всего относится к подросткам, чей мозг, как мы уже знаем, претерпевает изменения и обновляет лимбическую систему, прежде чем полностью запустить рациональное мышление.