Семь зверей Райлега (фрагмент)

Перумов Николай Даниилович

Жёлтые глаза изумлённо расширились.

– Ты... ты знаешь язык сидов?

– Видишь же, знаю.

– Откуда?!

– Многого хочешь, желтоглазая.

– Ты отбил моё сторожевое заклятье... ты знаешь нашу речь... Но на щеке у тебя... Это же... клановый знак дхуссов, но ты не дхусс...

– Верно. Я не дхусс, - угрюмо усмехнулся пришелец.

– А кто же ты тогда?!

– Откровенность за откровенность, желтоглазая.

Девушка заколебалась. Повела из стороны в сторону сухим сучком, и под колючими ветвями

повисли гирлянды крошечных огоньков. Они давали вдоволь света, но если бы кто-то крылатый пролетел бы сейчас над горной долиной, он не заметил бы и малейшего проблеска.

– Ты ведь шёл за мной, правда?
– закусив губку, спросила она.
– И довольно долго, верно? Но ты не из охотников. Скорее...
– она помедлила, пристально вглядываясь в собеседника, - скорее ты сам - добыча. Я чувствую это в тебе... горе, и боль, и утрата, и страх...

– Я ничего не боюсь!
– возмутился ночной гость.

– Не боишься. Боится твоя память, - покачала головой сидха.
– Но ты мне не ответил.

– Я видел, что ты сделала с тем возком, - незнакомец твёрдо взглянул прямо в горящие жёлтые глаза.
– Видел, как убила бреоннов, и кучера и форейтора.

И как поджигала там всё.

– Вот как...
– протянула сидха.
– И что же теперь, позволь узнать?!

Бреоннов ты жалеешь, что ли? Этих тупоумных ящериц?!

– Во-первых, бреонны не "ящерицы" и они не "тупоумны", - язвительно заметил Меченый.
– Будь они действительно тупыми, никто никогда не послал их в конвой, сторожить захваченную сидху, наверняка посвящённую во многие таинства Стихийных и Лесных Ветвей. А во-вторых... во-вторых, я полагаю, у тебя имелись веские причины не стремиться в Шкуродёрню.

– Веские... о да, имелись, и куда как веские!
– яростно прошипела сидха, как никогда напоминая сейчас разъярённую тростниковую кошку. Равно как и у тебя, наверное, имелись веские причины не вмешиваться, а последовать за мной. Неужто решил заработать награду от Ловцов?!

– Не говори ерунду, - резко сказал незнакомец.
– Я не наёмник. И не охотник за наградами. То, что случилось - это твоё дело и только твоё. Я не вмешиваюсь. Конечно, мне хотелось бы узнать, что произошло, но это должна быть твоя свободная воля - поведать мне о случившемся.

Сидха в недоумении покачала головой.

– Никогда не думала, что мне такое выпадет... Дхусс, знающий...

– Повторяю тебе - я не дхусс, - в голосе пришельца прорезалась боль.

– Так мы ни к чему не придём, - вздохнула девушка.
– Как ты там сказал вначале? Откровенность за откровенность, Меченный.

– Откровенность за откровенность, Желтоглазая.

Сидха впервые улыбнулась, открыв мелкие ровные зубы - ни резцов, ни клыков, в отличие от людей или гномов.

– Кто начнёт первым, Меченный?

– Наверное, я. Только я начну рассказывать твою историю. А ты меня поправишь.

– Вот как?
– скривилась

сидха.
– Ты уверен, что настолько хорошо...

– Тебя везли в Дир Таноли, Желтоглазая. В Дир Таноли, в знаменитую Школу Стихий - всем известно, что сидхи там в большой цене. А по-простецки это Дир Танолли именуется совсем иначе - Шкуродёрня. Полагаю, тебе туда не слишком хотелось. А тут - такой случай. Дорога идёт лесом, густым и глухим. Рядом - хребет Таэнг, за перевалом - места ещё более дикие. Мелкие поселения, деревушки, сколько-то подземных шахт. Больших людских городов нет. Только отдельные заимки, а остальное - бродячие племена... племена тех, кого в Навсинае принято именовать "отходами магических практик".

– Дхуссы...

– Дхуссы в том числе, - невозмутимо сказал пришелец.
– А также таэнги, гверды, клоссы - люди именуют их ещё троллями - и многие другие. Я так понимаю, что общество изгоев, тех, кого Навсинай уничтожает, словно бешеных псов, показалось тебе предпочтительнее классов Шкуродёрни. Хотя сомневаюсь, что компания тех же таэнгов едва ли пришлась бы тебе по душе.

Жёлтые глаза зло сощурились.

– Слишком уж ты проницателен, Меченый. Не потому ли шатаешься сам-друг по горам и чащобам?

Меченый усмехнулся. Правда, усмешка у него получилась не слишком -то уверенная, и стало заметно, что он ещё очень молод.

– Да, верно, - после минутного молчания промолвила сидха.
– Лучше уж...

общество дхусса-изгнанника, чем... чем Шкуродёрня. А почему тебя отторг клан, Меченый?

– Я не дхусс, Жёлтоглазая. И никакой клан меня не отвергал.

– Ага, говори-говори... А на щеке у тебя что? С дерева свалился?

Меченый в упор взглянул на сидху.

– Где ты видела дхусса, который знал бы Andean, твой язык? Где ты видела дхусса, который смог бы остановить Стражевую Лозу истиннорожденной сидхи?

Девушка промолчала.

– Мне кажется, нам есть рассказать друг другу, - наконец проговорила она.

– Я согласна начать... раз уж ты и так обо мне столько знаешь. А потом - потом послушаем твою историю. Согласен? Откровенность за откровенность, как ты и хотел.

Меченый улыбнулся. Хорошей, открытой и доброй улыбкой... которую, однако, сильно портили мощные, под стать волку, клыки, сверкнувшие из-под его губ.

– Ого,- вздрогнула сидха.
– И после этого ты говоришь... что ты не дхусс?

– И после этого я продолжаю говорить, что я не дхусс, - теряя терпение, рявкнул пришелец.
– Я слушаю тебя, Жёлтоглазая. Огонь, я знаю, вы терпеть не можете, еду нашу не признаёте, поэтому даже потрапезничать под беседу не сможем. Прежде всего, как тебя зовут, Жёлтоглазая?...

– Нэийсс...

Глава 2

– Ну хорошо, Нэисс...
– начал было Меченый и вдруг вскочил, как подброшенный, в один миг схватившись за свой шест.
– Вот так так... Это как же? Как от меня-то скрылась?...