Семейная книга
Шрифт:
Среда
Дорман объяснил, что у шарниров киндли нет разницы между английскими и немецкими дюймами, и послал меня обратно ко всем чертям. Слесарь задумался, затем оттащил меня в сторону и спросил:
— А что такое вообще эти шарниры киндли?
В квартиру зайти он все равно не мог, потому что плиточник за ночь снял всю плитку с пола. Жену давно тянуло сделать пол светлым (10 840), и она решила — переложим пол, и на этом все. Сейчас в квартире работают шестнадцать человек, включая меня. Особенно мешает шум рабочих, которые ломами и кирками разбивают стены между комнатами.
— Я тут говорила с одним строительным подрядчиком, он разбирается в этом не хуже инженера, —
Я взял лестницу и срезал ножницами все люстры в доме. Убирать так убирать. Не люблю наполовину сделанную работу. Случайно я обнаружил в квартире двух мужчин, дрожащих всем телом. Как выяснилось, это были археологи, которые шлялись поблизости и решили, что у нас ведутся раскопки. Пока они настаивали на своей ошибке, я уже не мог выйти из квартиры, потому что дверь была заставлена резным шкафом, в котором стояла стиральная машина. Я повесил большой чемодан на резную завитушку и улегся в него. Подрядчик (1800) предложил (650) перенести (1240) кухню на крышу, а крышу опустить в туалет. Я сказал:
— Вам надо поговорить с женой — она в этом году не хочет устраивать тарарам.
Жена закрылась внутри патефона, утверждая, что она отчего-то нервничает. Два сырых яйца.
Четверг
Сегодня я от Дормана не вернулся. Ночевал в городском саду, чтобы перевести дух. Покушал травки и запил водой из фонтана. Замечательно. Ну как заново родился.
Пятница
Дома меня ждал приятный сюрприз. Вместо квартиры я обнаружил большую дыру, и лишь два археолога лазили по развалинам, разыскивая древние кувшины. В садике стояла жена и счищала пылинки с одежды. Полиция сдерживала толпу.
— Если уж убирать, так я подумала — стоит разломать дом и построить заново.
— Конечно, но продолжим только после праздников, когда будет дешевле, — ответил я.
Во всяком случае, квасного в доме не осталось.
Бремя заповедей
Несколько дней тому назад мой средний сын Амир с поразительной легкостью достиг тринадцатилетия. Смышленый ребенок тренировался у дипломированного раввина в надевании тфилин [34] и во всем, что касается молитв в их ашкеназском варианте. В то незабываемое утро он поднялся над собой и к чтению Торы [35] в маленькой синагоге, молился, умолял, исполнял канторские [36] напевы звонким голосом на фоне небритого служителя, который в конце церемонии сказал «Слава Богу, избавились от этого наказания», чем несколько обидел ребенка. Добавлю, что вечером в честь юноши было организовано большое торжество с участием хороших друзей, состоятельных знакомых и бесцеремонных общественных деятелей.
34
Кожаные коробочки с ремешками, содержащие кусочки пергамента с текстами из Торы, надеваемые евреями во время молитвы.
35
Первые пять книг Танаха — еврейской Библии.
36
Кантор — человек, исполняющий молитвы в синагоге на традиционный распев.
На исходе дня я подозвал сына и сказал ему перед торжественным ужином:
— Теперь ты можешь присоединяться к миньяну [37]
— Папа, две тысячи лир мы соберем?
Как вы помните, он рыжий, этот ребенок, достигший тринадцатилетия.
37
Десять взрослых евреев, необходимых для проведения общественной молитвы.
— Ну разве это важно — деньги, чеки, подарки? Главное — это само событие, оставляющее след в душе.
— Я хочу, как минимум, сберегательный счет в банке на мое имя!
Несмотря на это, перед приходом гостей он волновался до дрожи в коленках. Виновник торжества не знал, где встать, покрылся потом и все время спрашивал меня, что нужно говорить.
— «Спасибо, что почтили наш дом визитом», — учил я.
— А что отвечать, когда вручают подарок?
— «Большое спасибо, но это слишком большая щедрость с вашей стороны».
Ребенок занял позицию у входа и начал работать. При входе какой-нибудь пары он шептал им издали «Спасибо, но это уже слишком» и пожимал их руки своей правой, несколько вспотевшей. Когда он получил первый конверт с чеком на пятьдесят лир, то в последнюю секунду едва удержался, чтобы не поцеловать руку дающего. С появлением первой ручки «Паркер» он содрогнулся, а при виде популярного пружинного прибора для развития мышц — эспандера — расплакался от нахлынувших чувств.
— Чувствительный ребенок, — сказала мать, она же моя жена, — его сердечко колотится как барабан.
Пункт складирования пожертвований был организован в комнате моей дочери, старший сын занимался сортировкой трофеев, раскладывая их в духе традиций.
Праздничную атмосферу нарушил один тщеславный торговец с огромным чеком на семьсот пятьдесят лир. По сравнению с этой невероятной суммой все прочие циркули и энциклопедии выглядели жалковато, и виновник торжества прекратил говорить «Спасибо, но это излишне». Мало того, он подбежал ко мне — в его голубых глазах стояли слезы — и заявил заплетающимся языком, что двое гостей ничего не дали. Просто пожали ему руку и отошли, именно так, без всякого преувеличения. Кровь тут же прилила у меня к голове, и я установил за этими мерзавцами строгую слежку. Один из них оказался зубным врачом моего сына, а другая сволочь — в галстуке-бабочке — мы вообще понятия не имели, кто это.
Они жрали непрерывно, эти два наглеца. Я послал сына обратно к двери, на чек-пост.
— Ничего, — утешил я его, — мы им еще покажем!
Урожай выдался неплохим. Правда, несколько однообразным. Много фляжек, биноклей, циркули, циркули, циркули. И эспандеры, размножавшиеся, как кролики под дождем. Никогда не знал, что они настолько дешевые, эти пружинки.
Мы вздохнули с облегчением, когда Зелиги одарили Амира пластмассовым кораблем для самостоятельной сборки.
— Это уже что-то, — заметил сын.
Я, со своей стороны, показал себя радушным хозяином, источающим душевное тепло. Время от времени я закрывался на складе, проверяя постоянно растущий запас. Прибыло множество книг — поэзия, Пикассо, «Хадера — город будущего». За мной выросла целая стопка этого, ну вы знаете, «Всякая дрянь для молодежи». Какой-то идиот притащил «Энциклопедию юмора», в которой я, законный отец, вообще не упоминался. Я велел не наливать тому, кто это принес.
Иногда, когда битва за подарки утихала, я начинал тайком упражняться с эспандером и относительно легко дошел до растягивания двух тугих пружин. Один блестящий «Паркер» я изъял в свою пользу. Время собирать ручки и время таскать ручки, процитировал я из «Пиркей авот» [38] . У этого дурачка уже достаточно ручек, не так ли?
38
Свод религиозных правил.