Семейный архив
Шрифт:
По талонам на каждого человека в месяц полагалась бутылка водки. Аня шла на базар, чтобы ее продать и купить кусок мяса. Продать водку по подходящей цене удавалось не сразу, Аня стояла в толпе таких же, как она, «торговцев» и два, и три часа...
Перестали приносить, как обычно, пенсии на дом — теперь надо было вставать в бесконечную очередь к окошечку соцобеса, ждать, пока тебе выдадут тоненькую пачечку денег, если на сей раз их окажется достаточно в кассе, а если нет — придется прийти завтра, а потом послезавтра... В сберкассе тоже выдавали деньги малыми порциями — денег не хватало и там...
— Если так пойдет и дальше, мы никогда не увидим наших детей, нашего Сашеньку... — говорила
Я понимал это не хуже ее, но старался гнать от себя гнетущие, безысходные мысли...
В это время второй секретарь Московского горкома комсомола Михаил Ходорковский начинал свою деятельность в качестве бизнесмена. Первую финансовую поддержку он получил от московских райсоветов, которыми заправляли коммунисты. Впоследствии он сделался главой огромного конгламерата, в который входят банк «Менотеп», дюжина других банков, металлургический завод, один из крупнейших в России производителей титана, а также компании пищевой и химической промышленности.. Секретарь комсомольской организации Института международных отношений Владимир Потанин через некоторое время основал ОНЭКСИМбанк. Помощник секретаря ЦК ВЛКСМ Константин Затулин в 1992 году стал председателем правления фирмы «Российские брокеры», членом правления фирмы «Русское золото», одним из руководителей Московской товарной биржи...
Историк В.Иорданский писал: «Становление крупных состояний в современной России исследователи относят к 1988 — 1989 годам. Оно происходило со стремительной быстротой. С первых дней существования у российского бизнесмена обнаружились поистине безграничные претензии и неутолимые аппетиты. Иногда российское предпринимательское сословие называют порождением перестройки. Утверждение верно лишь в том смысле, что перестройка создала условия, при отсутствии которых предприниматель предпочел бы не выходить на белый свет, а остался бы в привычном для него полумраке теневой экономики. Значительно определеннее можно говорить о том что предпринимательское сословие находилось среди тех социальных сил, которые нанесли по перестройке роковой удар. Перестройка с ее идеалами социальной справедливости очень скоро стала помехой для молодого и агрессивного хищника». /«Свободная мысль», 1995 г., номер 11/.
По существу, все сказанное правильно, только вызывает сомнение «социальная справедливость» — не явилось ли это словосочетание демагогией, которая маскировала то, что происходило на самом деле?..
В это же время происходила так называемая «приватизация — прихватизация», как именовали ее в народе...
План приватизации исходил из того, что производственный потенциал страны является общенародной собственностью. В 1991 году балансовая стоимость всех производственных фондов России определялась суммой в 1 триллион 260,5 миллиарда рублей. Население России равнялось 148,7 миллионов человек, следовательно каждый имел право на 8476 рублей. Или, округленно, на 10 000 рублей. Эта сумма в 1991 году равнялась половине стоимости автомашин «Жигули» или «Москвича». Один из главных «демократов» Анатолий Чубайс в 1992 году объявил, что каждый гражданин России в конце года сможет располагать своей долей собственности, равной по стоимости автомашине «Волга», а то и двум «Волгам»...
Анатолий Чубайс возглавил министерство по приватизации.
Известно, что в мире приватизационный процесс рассчитан на длительное время. Так, например, одна из самых мощных нефтяных компаний «ПЕТРОКАНАДА» сначала создала целый промышленный цикл, довела его до высшей степени производительности
Что же происходило в России?
Чубайс объявил: «Целью приватизации является построение капитализма в России, причем в несколько ударных лет, выполнив ту норму выработки, на которую у остального мира ушли столетия».
Не напоминает ли это сталинское «Выполним пятилетку в четыре года!» и т.п.?
Но «скорей-скорей-скорей» преследовало вполне очевидные цели. Предприятия покупались по мизерной стоимости. Чиновники, ведавшие разбазариванием созданной народом собственности, получали громадные взятки. Те, кто имел ваучеры, не могли приобрести не то что обещанные Чубайсом одну-две «Волги» — ваучеры теряли в цене, их за гроши скупали «новые русские» и пускали в ход.
Реформы Гайдара, его «шоковая терапия» прокладывала путь к светлому капиталистическому будущему.
Рой Медведев пишет: «Потерявшие все свои сбережения, обобранные и обманутые разного рода «финансовыми пирамидами», видя везде бешеный рост цен, десятки миллионов российских граждан были растеряны и подавлены... И ваучеры, и полученные по ним акции были для них пустыми бумажками. Но никаких выгод не получало от проводимой приватизации и государство. Доходы от приватизации составляли менее одного процента доходной части бюджета».
Зато «новые русские демократы» (я бы назвал их именно так) не забывали себя. Александр Смоленский когда-то был наборщиком, напечатал «налево» Библию, за что получил 2 года принудработ. Нынче он является главой одного из крупнейших банков «СБСАгро» и пожертвовал 53 кг. золота для покрытия куполов храма Христа Спасителя. Он дал в 1996 году беспроцентный кредит Чубайсу в 3 миллиона долларов для создания фонда поощрения частной собственности. Через несколько месяцев «приватизатор» Чубайс положил на свой личный счет в банке 3,7 миллиарда рублей дохода...
Американский политолог Питер Реддуэй писал: «Чубайс — это нечистоплотный и лицемерный политик...» Он провел приватизацию в России слишком быстро и «посодействовал при этом своим личным и политическим друзьям в приобретении призовых кусков нечестными способами... На мой взгляд, мы должны прекратить помогать коррумпированному правительству и прекратить поддерживать людей, которые не работают в интересах их собственного народа». /«Вашингто пост», 24 августа 1997 года/.
На съезде казахстанских писателей в 1991 году я сидел рядом Димой Оськиным. Знакомы были мы давно, с конца пятидесятых, когда я жил в Караганде, а он приехал из Подмосковья на Казахстанскую Магнитку в Темир-Тау. Работал он простым рабочим на строительстве — то домны, то разных цехов, то домов для жилья, но главное — был он очень талантлив, писал и стихи, и прозу, и статьи о непорядках на стройке...
У него не была голова замутнена сложными соображениями «про» и «контра». Он сказал мне: