Семейный портрет с колдуном
Шрифт:
– Пошла вон, - раздельно повторил Вирджиль Майсгрейв.
Я ожидала, что леди обидится, расплачется, устроит скандал, оскорбленная мужчиной, который только что был так с ней близок, но она лишь облизнула припухшие губы, кивнула, поднялась, неловко одергивая юбку, и вышла из комнаты, пошатываясь и на ходу приглаживая растрепавшиеся волосы.
Когда дверь за леди закрылась, Вирджиль Майсгрейв сел на диван – почти в ту же самую позу, в которой я застала его, и позвал, лениво усмехнувшись:
–
Прятаться и правда не было никакого смысла. Я вышла из своего укрытия, пытаясь скрыть, что чувствую себя не лучше леди Хлои.
– Меня сейчас стошнит, - коротко сказала я, направляясь к двери. – Прошу извинить.
Я дернула дверную ручку, но дверь не открылась. Не двинулась даже на дюйм, словно припаянная к дверному обкладу. Опять колдовство…
– Потрудитесь выпустить меня, - произнесла я строго, не глядя на колдуна.
– Зачем? – поинтересовался он. – Разве вам не понравилось?
– Ваши фокусы вызывают только брезгливость, - я снова дернула дверь и снова безуспешно.
Стоять спиной к врагу было уже нелепо, и я обернулась.
– Так-то лучше, - похвалил граф. – Мне приятнее видеть ваше личико, чем спину. Значит, вам не понравилось?
– Кому может понравится такое скотское поведение? – отрезала я. – Только животному, вроде вас.
– И вроде леди Крайтон? – лукаво осведомился он.
– Сомневаюсь, что ей понравилось.
– Может и не понравилось, - согласился колдун очень легко. – Но у них нет другого выхода.
– У них? – этот вопрос сорвался с моего языка помимо воли. Почему? Мне ведь нет никакого дела – одна у графа любовница, или целый легион!
Но колдуна порадовало мое любопытство, и он с удовольствием ответил:
– Такова участь тех шлюх, которые выходят за положение и деньги, а не за мужчину. Потом они умоляют, чтобы их взяли. Умоляют на коленях, ищут встречи, терпят пренебрежение и, порой, издевательства.
– И вы удовлетворяете эти просьбы? – спросила я сквозь зубы, закипая, как вода в чайничке под крышечкой.
– Иногда, - он засмеялся.
– Это мерзко!
Он прекратил смеяться и подался вперед, оперевшись локтем о колено и внимательно глядя на меня. Зеленые глаза блестели при свечах, отражая каждый огонек пламени крохотной искоркой.
– С вами будет то же, если выйдете замуж без любви, - произнес Вирджиль Майсгрейв тихо и раздельно.
– Никогда! – пылко возразила я.
– А мне кажется это очень вероятным, - он поднялся и медленно подошел ко мне.
На всякий случай я подергала дверную ручку, но она не поддалась. Лесной кот поймал мышку и теперь играл с ней, а исход игры был
Граф подошел совсем близко, и я почувствовала дурноту, ощутив исходивший от него запах – пряный запах плотской любви, греха, порока…
– Вам ведь понравилось, - сказал колдун почти шепотом. – Вам понравилось то, что вы видели, Эмили.
– Вы с ума сошли.
– Иначе вы бы давно убежали отсюда с криками ужаса. А вы… продолжали смотреть, - он наклонился совсем близко.
Я отступила, прижавшись спиной к двери, и сказала с вызовом:
– А вы не поняли, почему я дождалась конца вашего отвратительного представления?
– Почему же? – приподнял он брови.
– Чтобы наверняка избежать ваших домогательств, - отчеканила я. – Прерви я вашу игру на середине, ваша страсть могла грозить и мне. А так… вы потеряли свою мужскую силу хотя бы на час.
– На час! – он расхохотался так искренне, будто я славно пошутила про котиков и собачек. Но колдун тут же оборвал смех и оперся ладонью о дверь, поставив руку рядом с моей головой.
– Ладно, пошалили – и хватит, леди Валентайн. Вообще-то я позвал вас для разговора.
– Неужели? – нарочито изумилась я. – Кто бы мог подумать?
– Мне нравится, как вы отчаянно храбритесь передо мной, но вам уже пора начинать бояться, - он внимательно смотрел на меня из-под полуопущенных ресниц.
Странный, опасный, грешный до самого донышка души колдун. Развратник, циник, но… неизменно очаровательный. Я могла гневаться, могла злиться, вынуждена была скрывать страх, но не могла не признать, что он очаровывает. Всем – манерой разговора, ленивой грацией движений, взглядами… Такие мужчины притягивают женщин, как магнит булавки. Но я – не булавка. И меня он точно не получит. Ни за что, ни при каких условиях…
– Пришло письмо из пансиона святой Линды, - сказал граф, и на его щеках заиграли озорные ямочки. – Ответ именно такой, как я и предполагал. Там никогда не обучалась леди Эмилия Валентайн. Никогда. Слышите?
– Вы нагло лжёте, - я ещё старалась сдерживаться, но так и подмывало расцарапать ему лицо в лучших традициях торговок зеленью из Саммюзиль-форда.
– У меня есть письмо от настоятельницы, с печатью и подписями свидетелей, - ответил колдун. – Подумываю предъявить его королеве. Вместе с письмом из Линтон-вилля.
– Я училась там! Здание из серого камня, липы на заднем дворе, настоятельница – мать Бевина…
– Нет ни одной записи о приёме и выпуске леди Эмилии Валентайн, - перебил он меня, говоря вкрадчиво. – Представляете, как расстроится Аселин, когда узнает об этом? А вы расстроитесь?