Семейный портрет с колдуном
Шрифт:
- Если хотите успеть, пока не кончилась карточная партия, то поторопитесь, Хлоя. Моё время дорого.
– Мне это известно, - услышала я другой голос – женский. Он был ленивым и тягучим, и сладким даже на слух. Будто в воздухе разливалась кленовая патока, а сверху ее присыпали сахарной пудрой.
Потом послышался перестук каблучков, шорох, потом тишина – столько, сколько нужно, чтобы досчитать до пяти, а потом раздался низкий мужской стон, и граф произнес снисходительно и довольно:
– Ваши умения растут с каждым
Хлоя? Я не утерпела и подвинула занавес, отыскав щелочку между двумя полотнами ткани. После темноты коридора свет больно брызнул в глаза, и я прищурилась, рассматривая небольшую комнату без окон, с мебелью темно-красных тонов. Мне был виден круглый столик с брошенной на него сумочкой из серого бархата, ковер с пышным ворсом и… волны серебристой ткани, из которых выглядывала изящная туфелька на каблучке.
Женщина стояла на коленях... Почему бы это?..
Я ещё немного подвинула занавес и теперь увидела, что происходит в комнате. На диване, вольготно облокотившись на его спинку, сидел граф Майсгрейв, а перед ним, став коленями на пол, расположилась дама в серебристом платье – фрейлина королевы, позвавшая леди Икению. Миловидная брюнетка, танцевавшая с толстяком… И сейчас эта брюнетка – леди Хлоя, с отменным проворством и знанием дела облизывала напряженную мужскую плоть, гордо торчавшую из расстегнутых графских штанов.
Зажмурившись, я желала только одного – провалиться сквозь землю, но даже с закрытыми глазами видела эту картину – как женские пухлые губы скользят вверх и вниз по мужскому члену, а тонкая ручка с обручальным кольцом на безымянном пальце ритмично сжимает его у основания.
Я закрыла глаза, но слышать не перестала, и тяжелое дыханье графа, и его сдержанные стоны сводили меня с ума. Зачем я пришла сюда?! Зачем поверила, что это Аселин хочет меня видеть?!
Женщина тоже начала подстанывать, и граф произнес – хрипло, сквозь зубы:
– Развернись и подними юбку.
Снова шорох, скрип дивана, и женщина то ли громко всхлипнула, то ли тихо вскрикнула.
– Ноги пошире, - скомандовал граф. – Шире, я сказал.
Я прекрасно понимала, что происходит по ту сторону занавеса, и понимала, что мне не надо на это смотреть, но всё равно открыла глаза.
Леди Хлоя показывала чудеса акробатики, сложившись пополам - уперевшись ладонями в пол и широко расставив ноги. Серебристый подол и белоснежная нижняя юбка были задраны и закинуты леди на шею, а граф стоял сзади, поглаживая белое женское бедро и помогая себе рукой, чтобы попасть членом в вожделенное потайное местечко.
Когда он достиг цели, леди Хлоя изогнулась змеей, пытаясь насадиться на него сильнее и глубже. Колдун шлёпнул её по заду, подсказывая, как двигаться, и она послушно завертела бедрами, отыскивая наиболее удобное положение.
– Какая нетерпеливая, - сказал граф с усмешкой. – И какая горячая.
– О… что он в состоянии?.. – выдохнула леди, чуть отстраняясь и подаваясь ему навстречу. – Милорд… только вы можете… потушить мой огонь…
Граф начал двигаться сильно и резко, и при каждом его движении леди Хлоя всхлипывала и прикусывала нижнюю губу.
– Не молчите, - приказал женщине колдун, продолжая таранить ее, - здесь нас никто не услышит. Отпустите себя на волю.
– Да-а!.. – тут же отозвалась она сладострастными вскриками. – Да! Ещё! Молю вас! Сильнее!
– Громче, Хлоя, не стесняйтесь, - разрешил граф. – Мы здесь одни, а ваш рогатый муж признается в любви картам.
Не было сомнений, что сцена, которую я сейчас наблюдала, была разыграна именно для меня. И не было сомнений, что это граф заманил меня в ловушку. Не понадобилось даже лгать – я была сама рада обмануться. Посчитала, что это Аселин решил поговорить со мной, сидя под арестом.
Лорд Майсгрейв желает встретиться…
Увы, Аселин – не единственный лорд Майсгрейв. Я слишком поздно об этом догадалась. А теперь некуда было бежать. Единственный путь к свободе пролегал через комнату с красной мебелью, где граф и леди Хлоя самозабвенно предавались плотской любви.
Впрочем, нет. В действиях графа не было ничего самозабвенного. Пара стояла ко мне боком, и я в мельчайших деталях могла разглядеть, как томно прикрывает глаза леди, как она запрокидывает голову и широко открывает рот, которым только что столь бесстыдно ласкала, и как равнодушно двигает женщину Вирджиль Майсгрейв, сам оставаясь неподвижным.
Придерживая ее за бедро и поясницу, он двигал её, как куклу, глядя прямо перед собой. Я видела, как он, призывавший женщину не сдерживаться и кричать громче, сам стискивает челюсти, и сжимает губы. Можно подумать, ему не нравилось то, что он устроил.
Животная сцена продолжалась около десяти минут, и всё это время я стояла за занавесом, чуть приподняв его, и не сводила глаз с любовников. Омерзение, возмущение – всё это постепенно уступало место гневу. Но гнев был странной природы. Это был гнев не оттого, что дедушка Джиль решил поразвратничать, а оттого, что развратничает передо мной, напоказ.
Леди Крайтон закончила первой, и обмякла, готовая упасть на колени. Но граф не позволил и удержал ее, в несколько толчков закончив любовную игру сам.
В последний момент он выскользнул из женского лона, выплеснув семя на спину любовницы. Леди Крайтон рухнула на колени, встав на четвереньки и тяжело дыша, а граф подтерся её нижней юбкой и повернулся спиной, застегивая штаны.
– А теперь вам лучше уйти, - сказал он холодно. – Поторопитесь, Хлоя. Моё время дорого.
Она подняла голову, посмотрев пьяным взглядом, и не сразу поняла, что от нее требуют.