Семейный портрет с колдуном
Шрифт:
Не слишком приятный разговор. О покойниках. Леди графиня, видимо, точно не в себе, если ждёт в гости давно умершую женщину.
Неистовая Джейн…
Я перехватила злой хмурый взгляд леди Нэн, устремлённый на меня, и вспомнила, где слышала это странное имя. В карете, когда меня везли в королевскому художнику. Подруга чудной Филомэли говорила о том, что Неистовая Джейн и граф Майсгрейв были любовниками. «Графу нравятся женщины в возрасте». Да, что-то такое она и сказала. А леди Фили возразила, что граф лишь использовал колдовские знания этой Джейн, а потом избавился
Двадцать лет назад, если верить леди Икении. Двадцать лет назад Вирджилю Майсгрейву было четырнадцать или даже меньше. В таком юном возрасте он запросто убил трех взрослых мужчин – своих близких родственников, да еще избавился от предполагаемой колдуньи. Настоящий дьявол, а не человек.
Леди Икения представляла меня кому-то, я улыбалась, кланялась, произносила учтивые, ничего не значащие фразы, но даже не понимала, что говорю, и не запомнила ни одного из важных имен. Никакой радости, только тоска, сомнения и… страх. Как бы я хотела очутиться далеко-далеко отсюда, под цветущими липами, в зарослях цветущего шиповника…
– Её величество королева Гвендолин! – объявил мажордом, и дамы и господа бросили разговоры и карты, выстроившись в две шеренги.
Мы с леди Икенией встали позади всех, но нас почтительно пропустили вперед, и пришлось выйти в первый ряд.
Двустворчатые двери распахнули, и появилась королева – рука об руку с графом Майсгрейвом. Её величество была в серебристо-сером платье, прекрасно подчеркивавшем нежную белокурую красоту, а королевский колдун был в темно-сером камзоле, и вместе королева и колдун составляли умопомрачительно красивую и изысканную пару.
В любое другое время я бы залюбовалась ими, но сейчас только опустила глаза, чтобы не встретиться взглядом ни с ней, ни с ним. И хотя королева не сделала мне ничего плохого и не сказала ни единого неприятного слова, я не могла отделаться от мысли, что она сознательно действует заодно с графом. А он… а он пользуется её благосклонностью, чтобы навредить мне.
Её величество милостиво принимала поклоны придворных, кого-то приветствовала, с кем-то шутила, у кого-то спрашивала о здоровье или делах. Мимо нас с леди Икенией королева прошла, не замедлив шага.
– Добрый вечер, рада вас видеть, - сказала она нам тепло и уже справлялась о самочувствии графини Скримжюр, которая задержала королеву на добрую минуту, расписывая, как ломит у неё спину.
Колдун не взглянул в нашу сторону, и я приняла это, как добрый знак. Хоть бы совсем позабыл обо мне.
Когда её величество села в кресло под балдахином, музыканты продолжили играть, а дамы и господа сгрудились вокруг правительницы.
– Что это вы столпились вокруг меня, словно я новогоднее дерево? – засмеялась королева, сияя глазами. – Возвращайтесь к своей игре, господа, а вы, дорогая сестра, - обратилась она к графине Скримжюр, передвиньте кресло поближе ко мне, хочу с вами поболтать.
Мы с леди Икенией отошли в сторонку, уступив диван почтенным дамам в возрасте, и встали у стены, почти спрятавшись за колонной. Леди Икения успела подхватить бокал с вином и тарелочку с засахаренными фруктами, и я внезапно
– Королева хочет, чтобы я пока пожила в замке, - сказала я, подбирая крохотной вилочкой кусочки слив и апельсинов.
– Не самый плохой вариант, - ответила леди Икения, отпивая вино и наблюдая за королевой. – Мне кажется, это большая удача, что её величество так благоволит к вам.
«А то, что граф благоволит ещё больше – это тоже удача?», - мысленно спросила я, но вслух сказала:
– Что с Аселином?
Мне было стыдно, что я совсем не волнуюсь за жениха, и этим вопросом я попыталась хоть как-то исправиться, показать, что переживаю за судьбу Аселина, что не забыла о нем.
– С ним всё в порядке, - леди Икения усмехнулась и тоже подцепила кусочек засахаренного апельсина. – Посидит взаперти – потом сто раз подумает, прежде чем показывать нрав.
Если мать не слишком волновалась за сына, значит, ничего страшного Аселину не грозило, и моя совесть на время приумолкла. Но совсем ненадолго. Потому что стоило мне взглянуть на королевского колдуна, как беспокойства прибавили новые мысли: почему я упала в обморок на игре в поло? Просто ли из-за страха, что сейчас может произойти несчастье или… или испугалась за Вирджиля Майсгрейва? Испугалась так, что лишилась чувств… Но этого просто не может быть. Я всего лишь нежная девица, которой стало плохо… Только больше никто не упал в обморок. А до этого, дорогая Эмили, за тобой тоже никаких обмороков не наблюдалось.
– Сейчас начнут танцевать, - сказала леди Икения, взяв у меня блюдце и вилку и поставив их на столик у стены, - вас пригласят, Эмилия, и не отказывайтесь, пожалуйста.
– Но как же – танцевать?.. – растерялась я. – Когда Аселин под арестом… Разве невеста может веселиться, когда жених взят под стражу?
– Вы так говорите, словно его собираются изгнать, - леди Икения промокнула губы платочком, не сводя глаз с королевы, которая как раз заговорила с неким молодым лордом, спрашивая, не желает ли молодежь потанцевать. – Королева желает веселиться, так будем веселиться. Так и Аселина простят быстрее, чем если вы изобразите недовольство и вселенскую печаль.
Леди Икения оказалась права, и королеве, действительно, захотелось посмотреть на танцующих. Молодой лорд, с которым она разговаривала, махнул музыкантам, и те заиграли галоп.
– Лорд Белюз приглашает на танец по приказу королевы! – объявил распорядитель бала, и молодой человек, говоривший до этого с её величеством, вышел на середину зала и поклонился.
Лорд Белюз… значит, это он был рядом с Аселином и графом, когда произошел досадный инцидент во время игры в поло…
– Обратите внимание, кого он пригласит, - шепнула мне леди Икения. – Кого пригласит на первый танец – ту особу королева решила выделить. Увы, короля у нас нет, поэтому её величеству приходится прибегать к помощи мужчин, чтобы соблюсти традиции и порадовать женщин.