Семисвечник царя Соломона
Шрифт:
Но выстрел попал в цель.
– Ах, от Арсения?! – Марфа Петровна подбоченилась. – У него еще совести хватает за вещами присылать! Съехал, не предупредив заранее, как положено, не заплатил за месяц и теперь вещи хочет забрать? Так вот инжир ему, а не вещи!
– Инжир? – переспросила я удивленно. – Почему инжир?
– Потому что фига! – И она продемонстрировала мне известную комбинацию из трех толстых пальцев. Ногти квадратные, и малиновый маникюр давно облез.
– Фига ему, потому что съехал, а за два месяца
Тут уже я подбоченилась и повысила голос:
– Уже за два месяца? Только что было за один… такими темпами он скоро за год должен будет платить! Когда на самом деле он должен заплатить только за одну неделю!
– Не ори! – Она опасливо оглянулась.
Ага, стало быть, соседей все-таки побаивается, квартиру сдавала неофициально, налоги не платит. Но мне-то скрывать нечего, и я добавила в голос децибел:
– Вот именно, неделя всего просрочена!
– Это почему за неделю? Это с какой стати только за неделю? Ничего не знаю! За месяц – и все! Не меньше! – Но по голосу ее я уже чувствовала, что моя взяла.
– А какое сегодня число? – спросила я вкрадчивым голосом.
– Что? Седьмое… а при чем здесь число?
– При том, что вы мне только что сказали, что платить нужно каждый месяц…
– Да, каждый месяц… – подтвердила Марфа Петровна, пытаясь понять, к чему я клоню.
– Вот именно – каждый месяц, и именно первого числа! Значит, первого числа Арсений все вам заплатил. В жизни не поверю, чтобы вы с него эти деньги не стребовали. Не при вашем характере!
Я перевела дыхание и припечатала:
– Значит, он вам остался должен только за первую неделю месяца.
Марфа хотела что-то возразить, но поняла, что попалась. Она с громким звуком захлопнула рот и заморгала маленькими глазками, пытаясь еще что-нибудь придумать.
– Значит, он должен вам за одну неделю, – твердо проговорила я, – и я вам за эту неделю сейчас заплачу…
Я подумала, что заплачу из своих денег, а потом возьму эти деньги у Василисы – в конце концов, это она втянула меня в эту историю. И вообще, не разорится… Денег у моей сестрицы достаточно. То есть, тут же подумала я, до тех пор, пока ее муж не узнает про ее художества. Но уж если узнает, то не от меня, я своей сестре все же не враг.
– Так сколько я вам должна за неделю? – повторила я, чтобы закончить торг, пока Марфа не придумала еще что-нибудь.
Она назвала сумму – по-моему, слишком большую, но я уже не стала торговаться. Тем более что рассчитывала стребовать деньги с сестры. Отсчитав ей купюры, я твердо проговорила:
– А теперь отдавайте его вещи!
Она что-то недовольно проворчала, однако проследовала, шаркая тапками, в соседнюю комнату и притащила оттуда дорожную сумку с вещами.
– Тут все его барахло! – проговорила она презрительно и поставила сумку передо мной. Точнее, бросила
– Ничего к рукам не прилипло? – процедила я.
– Ты это на что намекаешь?
– Ни на что. Просто очень уж мало от него вещей осталось!
– Сколько есть, все здесь.
– Значит, уже все сюда сложили. Хотели уже сдавать квартиру. А может, он хотел вернуться?
Это я сказала уже просто из вредности.
– Но не вернулся же. – Она пожала плечами.
Свое дело я сделала. Взяла сумку и шагнула к двери.
Но тут Марфа достала откуда-то потрепанный блокнот с нарисованным на обложке диснеевским зайцем, открыла его, перелистала и вдруг окликнула меня:
– Стой! А машина?
– Что? – удивленно переспросила я, делая вид, что не понимаю, о чем она говорит.
– Машина! Он у меня еще машину арендовал!
– Ни про какую машину ничего не знаю. Он меня попросил только вещи забрать и за квартиру рассчитаться, больше ни о чем разговора не было.
– Э, нет, так не пойдет! Машину он должен вернуть и заплатить за нее…
– Насчет машины это вы с ним разбирайтесь, а я вам могу предложить только смокву…
– Какую еще смокву?
– Вот такую – смоква, она же фига! – С этими словами я повесила сумку на плечо и сложила на свободной руке ту самую известную комбинацию из трех пальцев. После чего выскользнула за дверь и кубарем скатилась по лестнице, не дожидаясь лифта, успев еще услышать пару-тройку нелестных эпитетов, которыми наградила меня выжига Марфа Петровна.
– Ну что? – Разговорчивая соседка ожидала меня возле подъезда. – Не сговорились, значит, раз вещи обратно тащишь… я так и знала, что не сговоритесь…
Я хотела молча ее обойти, но тут заметила, что к подъезду приближается неприметная серая машина.
Неприметная-то она неприметная, но тут же в голове у меня всплыло воспоминание, как мы с Васькой возле ресторана «Куркума» видели, как в точно такую же машину села моя, если можно так выразиться, старая знакомая, то есть та самая жуткая баба, что ломилась в квартиру бабы Шуры…
И по Васиным словам, именно она умудрилась подсыпать им с Арсением снотворное в кофе.
Додумать эту мысль я не успела, потому что тело среагировало мгновенно. Я присела на корточки перед большой клумбой и заговорила вполголоса:
– Какие же у вас красивые цветочки! А вот эти желтенькие как называются?
И тетя тут же наклонилась и начала объяснять, что вот эти, желтенькие, – очень неприхотливые, растут самосадом, а вот эти, голубые, нужно выкапывать на зиму, иначе они замерзнут.
Я кивала головой, как китайский болванчик, сама же смотрела из-за широченных теткиных штанин на ту, что вышла из машины.
Ну да, она самая, жуткая баба с короткой стрижкой и красной мордой. И наверняка подельник ее одноглазый тоже в машине сидит, для подстраховки.