Семнадцатая осень после конца света
Шрифт:
Летающий волк, наконец, перестал кудахтать, запнулся и сдох с неловко подломленными под себя крыльями.
Шериф соскочил с коня, пошел медленно, шаркая ногами по льду. Человека тот выдерживал прекрасно.
Виселицы на эшафоте давно не было, вот только шерифу казалось, что она все же есть. Стоит, немного потемневшая от дождя, добротно сколоченная, с пятнами птичьего помета на перекладине. И есть веревка, натянувшаяся под весом казненной.
– Джерри!
Кошмар отскочил совсем как летающий волк. Всему свое время, ночью можно будет вернуться беспрепятственно. И тогда
Это, по-разному, и в то же время удивительно одинаково искалеченные, вежливо поздороваются с учителем.
– Вот дурачина, – пробормотал Винсент.– Пороть тебя дохлого…Вот ведь зараза.
Больше слов не было. Мальчишка дышал, но в чувство приходить не желал. Кто знает, не успел ли обморозиться.
Шериф поднял Джерри на руки и затравленно огляделся. Восемь призрачных домов, почти сожранных временем или разобранных бережливыми хозяевами, но еще узнаваемых. Тюремная изба - третья справа.
На воспоминания времени не осталось, потому что в рукав шерифу текла теплая, пахнущая железом струйка крови. Кобыла захрапела под двойным грузом, а у Винсента что-то больно взорвалось в спине. Возвращались по своим следам.
5
Утром на Последний хутор приехали новые постояльцы. Они шумели, громко требовали одновременно и завтрака, и лошадей накормить, поэтому Ричи не мог не проснуться. Во рту было противно, на лбу остались отметины от пуговиц с рукава. Он спал, уронив голову на стол, хорошо еще, на траектории падения оказались руки.
– Кого принесло? - пробормотал он.
Ставни еще не открывали, так что час был ранний.
– Ну-ка, ну-ка, пойдем отсюда, - сказали сзади и сильно хватанули за плечи. Ричи спросонок не понял, но послушно поехал, даже оттолкнулся от стола, стараясь помочь своему носителю.
– Сид?
– Какой я тебе Сид, - сплюнул мужик, бывший, по всей видимости, одним из старших на хуторе. – Двигайся давай, нечего тут разлеживаться.
Ричи позволил сгрузить себя в угол под лестницей, посидел там немного, глаза протер, потянулся, пораскинул не до конца протрезвевшими мозгами. Из кухни его вынес не Вереница и сделал это грубо и неожиданно. Ради чего понадобилось срочно убирать прикорнувшего пьяницу? И почему шум?
Под лестницей было удобно, и как оказалось, наблюдательный пункт получился превосходный. Когда мимо пробежали пятеро нижних половин тела, метущих пол зимними рясами, Ричи икнул. Нет сомнения, что на верхних болтались кресты и знаки отличия, положенные священной инспекции. Следом за пятью парами валенок протопали тяжелые меховые сапоги – не иначе, как сам командир отряда.
Ричи дождался, пока процессия рассядется в кухне, где он еще недавно наслаждался нездоровым сном и последствиями перепоя, и помчался наверх. Следовало предупредить Вереницу, хотя скорее всего, напарник еще спал. Ричи распахнул дверь, удивляясь, когда это у него успели вспотеть руки и сделаться такой быстрый пульс. Наверное, это все похмелье - не может быть так трудно пробежать каких-то десять ступенек, пусть и вприпрыжку.
– Сид, хорош спать! Враг
К слову, тещи у Сида не было, но подцепленное где-то выражение показалось Ричи забавным, и он использовал его к месту и не к месту. Комната отозвалась тишиной. Ричи поглядел на облачко пара, вылетевшее изо рта, поежился – а на столе внизу было теплее. Как этот Вереница не примерз к своей лавке вместе с карабином?
Очевидно, не примерз, или уже благополучно оттаял. Лавка пустовала, карабина тоже не наблюдалось. Ричи скривился и сел отдохнуть на собственную, так и не опробованную лавку. Препоганейший был самогон.
Итак, Сид, по обыкновению, прихватил с собой карабин и в нужник, а теперь, возвращаясь из оного в извечном утреннем паршивом настроении, наскочит прямиком на излюбленных своих противников. Ричи посочувствовал напарнику, даже с минуту собирался встать и пойти его спасать, но потом решил, что и так сделал уже все возможное.
У Сида в сумке имелась фляга с отваром, и Ричи вспомнил про нее почти сразу же, как опомнилась жажда. Он сполз с лавки и нырнул под соседнюю, почти нащупал грубую ткань сидовой сумки, и тут понял, что сумки нет. Нет вообще, равно как и других следов пребывания Вереницы. Да, тот даже в нужник тащил с собой карабин, но чтоб все имущество...
Ричи попробовал рассмеяться. В пустой комнате получилось глупо.
– Вот образина, - сказал тогда Ричи, но решил на всякий случай подождать.
Через полчаса Сид не появился. Ричи собрал свои пожитки, которые и не успел толком раскидать, спустился вниз. Если бы там обнаружился Сид, уже связанный, с чем-нибудь вонючим под носом в качестве пытки, Ричи бы очень удивился.
Священники - небольшой отряд - пятеро охранников и командир в придачу - мирно завтракали кашей и беседовали с хуторянами. Ричи прошел мимо них к конюшне, в которой не было Изверга, зато жевали овес ладные лошадки священной инспекции.Ричи пытался придумать, как ему поступить, пока кормил свою кобылу.
Вереница сбежал. Один. На Юго-запад, разумеется, куда ему еще стремиться. И его, Ричи, оставил на хуторе, полном священников. Хотя, скорее всего, Сид уехал даже раньше, чем те пожаловали. Притворился спящим, дождался, пока напарник захочет еще самогона, да и смылся. Вместе с задатком.
Задаток было почему-то не жалко.
Но ощущение оказалось паршивое – и похмелье, и неприятная, почти неотличимая от него тяжесть в груди. Ричи машинально потрогал то место, где у нормальных людей мочка уха, а у него аккуратно срезанный пулей обрубок. Послал в адрес Сида пару проклятий и принял решение.
Зачем тащиться к самой Пустоши, если Сид ясно дал понять - хочет поехать туда один. Справится как-нибудь и без него. Ричи собрался искать на хуторе работу. Перед глазами, да и перед мысленным взором тоже, словно туман лег. Скажи кто ему вчера вечером, что Сид, с которым они лет пять вместе путешествовали, возьмет его вот так и бросит без предупреждения, Ричи бы рассмеялся и не поверил. А теперь даже удивления не чувствовал. Все логично.
– Говоришь, твоя судьба там? – спросил Ричи у зябкого воздуха и присел на перила веранды, немного отдохнуть.