Семнадцатая осень после конца света
Шрифт:
Мысли о том, что хрупкий измученный человечек на него нападет, у Винсента даже не возникло. Аркано, стоило отомкнуть дверь, спокойно покинул камеру и направился прямиком к Джерри.
– Имеете представление, что с ним случилось?
Винсент так и стоял у открытой клетки и в ужасе смотрел, как доктор с жутковатой ловкостью достает Джерри из обледеневшей одежды.
– Да все там понятно было. Ударился головой об бетон, - выговорил Шериф. – Наверное, часа два пролежал на морозе прежде, чем я нашел.
Говорить оказалось трудно, а вот представить себе словно отпечатавшуюся
Некрасиво растопыренные в судороге, и тут же обвисшие ноги женщины, задохнувшейся в петле.
– Понятно, - кивнул врач. – Мне нужна горячая вода.
Винсент бросился к печке, ухватил чайник, в котором оставалось еще много отвара. Пришлось идти выплескивать питье на улицу. Руки тряслись так, что Винсент вылил отвар в основном на крыльцо, и создал тем самым превосходный каток на ступенях. Он этого и не заметил, зато понял, что выпустил врача из клетки, а дверь оставил незапертой. То есть вздумай кто зайти к нему узнать, где нашелся Джерри, первым, что увидит гость, будет грозный шериф Крайней деревни, с кротостью мальчишки-подмастерья выполняющий указания преступника.
Он запер дверь на задвижку и привалился к стене у печи, выжидательно глядя на чайник. Врач вдумчиво ощупывал джеррину голову, убирал присохшую к окровавленному лбу челку. Высмотреть в осунувшемся, непривычном лице азиата хоть какое-то выражение не удавалось, поэтому Винсент предпочел просто подождать вердикта.
– Чистую ткань, пожалуйста, - попросил доктор. Рей Аркано, вот как его звали, Винсент все никак не мог соотнести странное, явно чужое имя со странным, до жути спокойным преступником.
Старая рубашка с выцветшими клеточками тихо трещала, превращаясь в тряпки.
– Все в порядке, - заверил он. – Без сотрясения не обошлось, но он поправится. Гематом я не нашел, очнется, будем смотреть точнее. Как там чайник?
Винсент едва не хватанул раскаленную железяку голыми руками, все-таки успел опомниться и использовал в качестве прихватки остатки той же клетчатой рубашки.
– Нужна миска, - уточнил Аркано. – Будете держать чайник.
Шериф кивнул.
– Полейте, пожалуйста, - арестант вытянул над миской руки.
– Горячая, - предупредил шериф.
– Ничего, лейте.
Пока промывали рану, оба молчали. Доктор – потому что в зубах он держал тряпки, Винсент – чтобы не дай бог не выдать, до чего ему скверно. Впрочем, стоило взглянуть на опасно трясущийся в его руках чайник, все становилось понятно.
– Возможно, у него будет воспаление легких.
– А обморожения?
– Повезло, несерьезные, - тут Аркано выплюнул последний обрывок и улыбнулся. – Максимум, уши облезут.
– Спасибо, - слова показались шерифу уместными.
Он напомнил себе, что перед ним преступник, не исключено, что вовсе не невинная жертва режима. И все-таки, человек неплохой. Наверное. Со странной заразительной харизмой, которая светилась в голосе и движениях и без ведома собеседника его заражала.
– Когда станет ясно про воспаление? – волнение все еще не отпускало, но Винсент уже овладел собой.
–
Шериф снова вскипятил чайник, и они с врачом сели ждать. Просить того немедленно возвращаться в камеру Винсент не стал. Разговаривать тоже не хотелось, мысль о сне казалась противоестественной, и он, подперев голову рукой, цедил горячий отвар. Доктор, обосновавшийся на джеррином стуле, с удовольствием доедал то, что нашлось у шерифа из запасов – квашеную капусту и кусок вяленого мяса.
– Шериф, - вдруг сказал Аркано, когда миска опустела, а от солонины осталась только веревочка, на которой ту сушили.– Успокойтесь.
– Не могу, - честно признался Винсент.
– Он не умрет, скорее всего. Даже при нынешней медицине.
Врач посмотрел на него, что-то увидел и замолчал. Шерифа это устроило. Он устал, перенервничал, и в итоге вполне готов был поделиться с арестантом тайной, которую носил в себе уже слишком долго. Может, и следовало. Аркано казался не более, чем попутчиком, а попутчикам рассказывают многое.
– Это ваш сын? – спросил доктор.
– Не совсем, - шериф покачал головой. Все шло к тому, чтобы рассказать.
– Приемный, - заключил Аркано.
– Можно и так сказать.
Врач встал, прошелся до топчана и потрогал лоб Джерри.
– Согрелся. Давайте еще накроем.
Винсент уже отдал свою дубленку, теперь полез в сенцы за старой, которую собирались перекроить на потники.
И снова сели ждать. Нестерпимо хотелось рассказать, откуда появился Джерри. Шериф был уверен, что доктор выслушает, поймет и оценит, и даже никому этой истории не перескажет, но что-то все же останавливало. Аркано был совсем не похож на ту женщину, имя которой Винсент старался забыть, и с тех пор, как перебралась на новое место Крайняя деревня, получалось вполне успешно. И все же, конец для всех был один. Обгаженная птицами виселица поджидала и этого врача, упорного в своей ереси, и в то же время до странного спокойного. Об этом шериф и решил поговорить, надеясь, что пройдет еще немного времени, и дурное желание выболтать свои кошмары его покинет.
– Я ничего не могу сделать, - сказал он, собираясь произнести явно что-то другое.
Аркано усмехнулся.
– Я давно не беру денег за свои услуги.
– Да они и не нужны, теперь-то.
– На виселице не пригодятся, - поддержал доктор. – Вы, шериф, вижу не очень-то хотите меня на нее отправлять, но выбора особого не имеете. Пусть так. Давайте каждый делать свое дело и не жаловаться.
– Дело? – переспросил Винсент. – Думаешь, это у меня дело такое?
– Конечно, - Аркано улыбнулся. – И у меня тоже странное.
– Странное…
Винсент очень отчетливо ощущал, что еще минут десять такого общения, и он вскочит, раскроет перед доктором дверь тюремной избы, да еще посоветует, какое брать в конюшне седло для его кобылы. Пора было прекращать. Вот только запирать Аркано в камере тоже нельзя, кто-то должен приглядывать за Джерри.
Очевидно, борьба нашла отражение в его лице, потому что врач еще раз проверил состояние Джерри и сам ушел в камеру.
– Так лучше? – спросил он не весело, но явно ехидно.