Семья для мажора

Зайцева Кристина

От нее пахнет мандаринами, и я готов ее губы сожрать, но, на данный момент, утро не та часть дня, в которую стоит болтать ее гормоны.

Когда пытаюсь отстраниться, она интуитивно тянется следом, что вызывает у меня тихий смешок. Подавшись вперед, целую ее по-настоящему. Смакую телпый гладкий рот и всасываю в свой пухлую нижнюю губу, после чего все таки выпускаю Анькино лицо и отстраняюсь, собираясь выйти из машины.

Она смотрит на меня чуть расфокусировано и облизывает припухшие губы.

Набрасываю на голову капюшон

и открываю дверь. Аня выбирается из машины вслед за мной и, остановившись перед капотом, осматривается.

Застегнув под горло куртку, тяну ей руку, и она отдаёт мне свою прохладную ладонь. Молча топает рядом, тихо шурша курткой.

За углом и правда есть жизнь. Есть даже приличное крыльцо и вывеска. Пара глубоко беременных женщин подпирают дверь. Тормозим перед ступеньками, и я предлагаю:

— Возьми до универа такси.

— Ладно… — подняв руку, она теребит собачку на молнии моей куртки, дергая ее вниз и вверх.

Смотрит на мой подбородок и жует губы, после чего выдает:

— Я тут подумала. Раз ты на мели, я могу и дальше в кофейне работать. Я же еще не уволилась…

— Нет, — отрезаю.

— Ты даже не дослушал… — поднимает на меня глаза.

— Деньги, которые ты заработаешь, корячась там до девяти вечера, я могу заработать за час даже из квартиры не выходя.

— Так почему не заработаешь?

— Потому что у меня другой план.

— План… — дует губы и закатывает глаза.

За ее спиной начинается движ, потому что заведение для беременных открылось.

— Ладно, я пошла, — говорит Аня, обернувшись. — Не хочу в очереди стоять.

— Ага. Топай.

— До вечера, — смотрит на меня.

— Угу, — пристально смотрю в ее глаза.

Когда собирается сделать шаг назад, резко протягиваю руку и удерживаю ее на месте, подхватив за локоть.

Чуть расширив глаза, смотрит удивленно.

Вздохнув и почесав языком зубы, сообщаю:

— Я тебя люблю.

— О… — хлопает глазами. — Эмм… кхм… — театрально хмурит брови. — Надо же. Хмм… Я никому не скажу, — пожимает плечом.

— Ага, — тяну. — Ну, пока, — выпускаю ее локоть.

— Пока… — пятится назад, не спуская глаз с моего лица.

Резко развернувшись, взбегает по ступенькам, оставляя меня одного.

Я, возможно, действительно мудак, но манипулировать ею проще, чем она думает.

Глядя ей вслед, терпеливо жду, пока скроется в дверях женской консультации, после чего разворачиваюсь и трогаюсь обратно к машине. По дороге достаю из кармана телефон и набираю ее подругу, забив на то, что сейчас восемь утра и, вполне возможно, мне придется ее разбудить.

Глава 46

Кирилл

Затянувшиеся гудки намекают на то, что я попал в самое яблочко. Хриплый и вялый голос в трубке тоже.

— Алло… — растерянно лепечет Алёна.

Абсолютно непривычно фиксировать девушку Баркова в образе

мягкой и нежной ромашки, но я уверен, что шипы вылезут сразу, как поймет, что на проводе я.

Я не нравился ей никогда.

Вполне возможно, с той секунды, когда положил глаз на ее подругу. От чего-то она решила, будто я ей не пара, но я бы сильно соврал, если бы сказал, что ее мнение хоть как-то меня заботит. Думаю, я не нравлюсь ей сам по себе, и чтобы не сделал, все равно буду ее раздражать. Реакция все та же: мне пофиг.

— Нужно поговорит, — произношу в трубку.

Обходя лужи, стараюсь не вляпаться в снежную жижу и кривлю губы, когда дорогу пулей перебегает чёрная кошка. Отлично, твою мать. Кажется, это означает, что день мне предстоит дерьмовый.

— Кто это? — бормочет Алёна. — Дубцов, это ты что ли?

— Это я, — сажусь в машину и нажимаю на старт-кнопку, заводя мотор.

— Ты… блин, — копошится, сильно понижая голос. — Восемь утра, твою мать.

— А ты что, всю ночь младенцев ела? — интересуюсь.

Слышу, как шуршат по полу ее тапки и как хлопает дверь.

— Нет, я всю ночь думала, какой же ты мудак, — шипит она. — От заката и до рассвета.

— Ты все не так поняла, — стараюсь быть цивилизованным. — Можем провести совместный сеанс с психотерапевтом и все обсудить.

— Неужели? — усмехается. — Ты готов потратить время на что-то, кроме себя любимого? Ну, надо же! Что, так сильно прижало?

Кажется, я слышу скрип собственных зубов.

Блть, ну что за ведьма.

— Слушай сюда, — глушу этот дебильный сарказм. — У меня в жизни есть только одна вещь, которой я дорожу сильнее, чем самим собой. Это Калинина. Если ей понадобится почка, я отдам свою. Просто врубись в это, перед тем, как лезть туда, куда тебя нихера никто не просил.

— А теперь ты меня послушай, умник, — цедит Алёна. — Она не вещь. И ты больной, если думаешь, что я могу скрыть от нее то, что мудак, за которого она собирается замуж, на досуге обжимается с другими телками!

— Это не то, что ты подумала! — повторяю громче.

— Правда? И что же это? Твоя подруга решила посчитать тебе зубы языком и проверить, два у тебя яйца или одно?!

— Блять… — медитирую, прикрыв глаза.

— Вы — богатенькие сынки думаете, что вам все можно? Хотя, что же это я… если бы ты так думал, не звонил бы.

— Алёна, — говорю с нажимом. — Я люблю ее. Она никогда не увидит Таню. По крайней мере, в моем окружении. Вопрос исчерпан.

— Таню, — выплевывает. — А что, ты ее в лесу закопал?

Молчу, чтобы не послать свою оппоненту в задницу.

— Я люблю Аню, — вдалбливаю ей в голову. — Все, что ты видела — недоразумение.

— А мне кажется, ты кроме себя никого не любишь.

— Ты обо мне нихрена не знаешь, — чеканю.

— Может быть, но тебе нифига с рук не сойдет, Дубцов. Она бы мне такого никогда не простила.